Когда у князя Миндовга умерла его жена Марта, то князь долго был в печали. Однако среди его приближения нашлись «добрые люди», которые напомнили, что у его жены есть родная сестра, во всем на нее похожая, правда, она уже замужем за князем нальшанским Довмонтом. Не исключено, одним из этих советчиков был князь Гердень, который тоже считался князем нальшанским и противником Довмонта. А зная характер своего соседа, привязанность Миндовга к жене, а также сходство сестер, Гердень не мог нанести лучшего удара по конкуренту. Наслушавшись дельных речей, распалившийся от страсти Миндовг послал за сестрой жены: «Это твоя сестра умерла. Приезжай оплакивать сестру свою» (Галицко-Волынская летопись). Учтем, что Миндовгу на тот момент было за шестьдесят лет. Но когда ничего не подозревающая женщина приехала к знатному родственнику, в том проснулась юношеская страсть, и он не нашел ничего умнее, как отнять ее у Довмонта и силой принудить к замужеству. Поступок довольно странный и ничем не объяснимый. Но чувствуя себя полноправным владыкой, считаться ни с кем и ни с чем Миндовг не захотел. То ли действительно думал, что нальшанская княгиня заменит ему умершую жену, то ли просто похоть обуяла старого греховодника. Гадать не будем. Как бы там ни было, а подлость по отношению к Довмонту была совершена.

Можно представить, что почувствовал князь, когда узнал о поступке Миндовга. Вероятно, первой его мыслью было поднять дружину, вскочить на коня и идти добывать крови своего оскорбителя. Но Довмонт очень быстро подавил в себе этот порыв, понимая, насколько его силы ничтожны по сравнению с силами великого князя литовского. Он сделал вид, что проглотил обиду, не поперхнувшись, а сам тем временем стал выжидать подходящего случая и искать себе сильных союзников. Вскоре такой союзник был найден в лице князя Треняты, племянника старого Миндовга. Теперь оставалось только ловить нужный момент.

В 1263 году великий литовский князь отправил свое воинство против князя Романа Брянского. Вместе с княжеским войском пошел в поход и Довмонт с дружиной, но по пути вернулся назад, сославшись на неблагоприятные предзнаменования для себя лично. И что самое главное, подобная глупая отговорка прокатила, и никто не заподозрил подвоха. Богам видней!

Проводив свое воинство в поход, Миндовг не спеша возвращался домой в сопровождении телохранителей и двух сыновей – Рукля и Репекья. Заслышав приближающийся топот копыт по дороге, литовский князь велел остановиться и послал человека узнать, что там происходит. Воин не вернулся, шум все приближался, а затем из-за поворота сверкая мечами, вылетела дружина Довмонта и, врубившись в ряды княжеской стражи, стала сечь ее без милости. Миндовг было опешил от такой неслыханной наглости, но увидев Довмонта, понял все. Нальшанский князь раскидал стоящих у него на пути телохранителей Миндовга и, пробившись к своему обидчику, могучим ударом меча располосовал старого развратника. Так закончил свой жизненный путь великий князь литовский, а вместе с ним были убиты и два его сына.

Еще один сын Миндовга – Войшелк, опасаясь за свою жизнь, бежал в Пинск, где и укрылся до лучших времен. Войшелк – личность необычайно интересная и колоритная даже для той эпохи, богатой на знаковые персоны. Он, в отличие от Миндовга, не отличался коварством, да и с отцом не больно ладил, единственное, в чем они были похожи, оба были не воинственны и не склонны к личному геройству. Бывший суровый язычник, он неожиданно проникся христианскими идеями и принял крещение по православному обряду. Галицко-Волынская летопись говорит об этом так: «Войшелк начал княжить в Новогрудке, был он язычником и начал проливать много крови. Он убивал каждый день трех-четырех человек. А если в какой-то день никого не убьет, очень печалится. Если же убьет кого – тогда веселится. Потом вошел страх Божий в его сердце, и он задумался, желая принять святое крещение. И крестился тут же в Новогрудке, и стал христианином. А затем Войшелк пошел в Галич к князю Даниилу и Васильку, желая принять монашеский постриг. Тогда же Войшелк крестил Юрия Львовича. Потом он пошел в Полонину в монастырь к Григорию, и там постригся в монахи, и был у Григория в монастыре три года, а оттуда пошел в Святую Гору, приняв благословение у Григория… Войшелк не мог дойти до Святой Горы, потому что в тех землях был мятеж великий, и он вернулся снова в Новогрудок, устроил себе монастырь на реке Неман, между Литвой и Новогрудком, и там жил».

Правда, эти страшилки нигде более документального подтверждения не имели. Возможно, их и добавили задним числом для того, чтобы подчеркнуть, как свет истинной веры может переменить к лучшему самого ярого язычника. Видя, что происходит в его княжестве, Войшелк, немного поразмыслив, решил на время оставить религию и вернуться в мир, дабы навести в нем порядок и отомстить за смерть отца.

К этому моменту правителем Литвы стал Тренята. Правда, его правление оказалось не таким уж и долгим. Дело в том, что, придя к власти, новоявленный властелин принялся активно резать своих родственников, желая править единолично. Но не получилось. Слуги Миндовга составили против него заговор, и когда тот нежился в бане, прикончили разомлевшего от власти и жара князя. В этот момент Войшелк и вышел на тропу мести. Теперь, когда главный из противников был убит, сыну Миндовга мало кого нужно было опасаться.

О том, что после смерти своего врага делал Довмонт и взял ли он обратно к себе бывшую жену, мы не знаем, поскольку в летописях и хрониках об этом ничего не говорится. На страницах русских летописей он снова появляется лишь в 1265 году, когда в Литве снова началась кровавая замятня.

Выступивший из Пинска князь Войшелк по праву наследования заявил о своих правах на княжение. «По убиени же отца своего сня с себя ризы чернеческия и на третьее лето обещася богу прияти ризу свою, а устава мнишескаво не остася. И совокупи около себе вой многи и отца своего приятели, и помолився богу, иде на поганую Литву и победи ю, и стоя на земли их все лето, и плени всю землю их» (Пискаревский летописец). Литовцы приняли его с радостью, как законного правителя и сына старого князя. Войшелк утвердился на троне в 1264 году и сразу принялся карать своих недругов: «начал избивать своих врагов, и перебил их бесчисленное множество, а другие разбежались куда глаза глядят» (Галицко-Волынская летопись).

Среди этих беглецов оказался и Довмонт.

В данный момент мы сделаем небольшое отступление. Все, о чем было рассказано выше, было основано на тех сведениях, которые сообщает Галицко-Волынская летопись. На наш взгляд, именно в ней содержится наиболее связный, логичный и подробный рассказ о тех событиях, которые привели к появлению во Пскове нальшанского князя Довмонта. Сведения же остальных источников настолько путаны и туманны, что делать на их основании какие-либо выводы невозможно.

Разберем наглядный пример.

Возьмем «Хроники Быховца» – свод литовских и белорусских летописей, найденных в имении помещика из Волковысского уезда Александра Быховца. В них тоже содержится информация по интересующему нас периоду, но подана она довольно своеобразно. Для того чтобы оценить всю прелесть момента, есть смысл процитировать довольно большой отрывок из этой хроники. Поверьте, это того стоит.