Вот и все. Сказка кончилась, наступила суровая реальность, ибо вся католическая Прибалтика объединилась для отражения вражеского нашествия. Недаром летописец отметил, что войска крестоносцев стояли, как густой лес.

В этом месте возникает соблазн рассказать о коварном заговоре католиков против Руси, о том, что с помощью лживого целования креста немцам удалось заманить русских в ловушку. Что они изначально были заодно с датчанами. Но это будет в корне неверно.

Дело в том, что, перечисляя состав тех сил, которые выставил на битву орден, автор «Ливонской рифмованной хроники» сетует на их немногочисленность.

Из Леаля пришли туда братья,

Но немного их было, как мне известно.

Из Вейсенштейна также немного.

Если хотите знать точно:

Всего числом тридцать четыре,

Говорят, было братьев.

Можно, конечно, сказать о том, что немецкий хронист, как всегда, сетует на малочисленность соотечественников и указывает на огромный численный перевес русских, чтобы подчеркнуть героизм и воинское мастерство братьев-рыцарей. Но опять-таки это будет неверно, поскольку автор «Хроники» неожиданно проговаривается:

Из Феллина там было братьев немного;

Войско магистра в другом месте

С врагом воевало,

Так что мало оказалось тех, кому

С русскими пришлось сражаться.

Давайте просто посмотрим на ситуацию со стратегической точки зрения. Коварные католики Прибалтики решают нанести удар по северо-западным границам Руси и с этой целью заманивают объединенное русское войско в ловушку. Чтобы уничтожить его, а затем начать вторжение на Восток. Возникает закономерный вопрос – а на кой ляд тогда магистру «в другом месте с врагом воевать», если по замыслу все силы католиков должны были быть собраны в один мощный кулак? Никто не отменял принцип Эпаминонда о концентрации всех сил на направлении главного удара, и уж кто-кто, а братья-рыцари это должны были знать. Но нет, спокойно воюют в «другом месте», не обращая внимания на страшную угрозу.

Все встает на свои места, если предположить, что никакого заговора не существовало и немцам было изначально наплевать на датские проблемы. Почему так произошло, можно гадать сколько угодно. Мы же можем предложить две версии развития событий после того, как представители ордена и католических прелатов в Прибалтике поклялись новгородцам не вмешиваться в их конфликт с «людьми короля».

Первая версия подразумевает, что накануне похода датские послы сумели склонить как верхушку ордена, так и епископа с архиепископом к тому, чтобы оказать им помощь. Аргумент мог быть только один, но убойный – сначала из Прибалтики вытурят нас, потом вас. Поэтому могли и уговорить. Вторая версия выглядит так: немцы сами могли увидеть, какая грозная сила вторглась на датские земли. Датчане им были гораздо ближе, как-никак тоже добрые католики, а не схизматики русские. Можно сказать – братья по вере. А новгородцы? Договор с ними о мире – это хорошо. Но это лишь на сегодняшний день. Выгнав датчан с насиженных мест, русские мало того, что становятся новыми соседями ордена по прибалтийской коммуналке, так еще и увеличивают свой вес и авторитет в регионе. Точнее, делают все, чтобы его восстановить. Имея русских соседями – немцам жить в постоянном стрессе. Держать руку на рукояти меча, даже ночью. С датчанами больше ругань на словах. Оружие в ход пускается редко. Опять же, послы, которые ездили в русскую землю, разузнали все, кроме того, какой силой идут русские в поход. А когда узнали – это был неприятный сюрприз. Датчан решили поддержать, даже невзирая на то, что орден уже ввязался в войну совершенно в другом месте и не смог бы выставить все свои войска.

По крайней мере, нам это видится так.

Что же касается князей и воевод, то они были явно удивлены таким поворотом событий, но не растерялись, а быстро перешли реку и стали расставлять полки, дабы дать бой всей «земле Немечкой». Благо не впервой было.

Новгородская I летопись старшего извода сохранила порядок боевого построения русских войск. На левом фланге встало псковское ополчение во главе с князем Довмонтом, а дальше, ближе к центру, дружины Дмитрия Александровича и Святослава Ярославича. В челе русских войск встали новгородцы, а левый фланг русской рати прикрыли князья Михаил Ярославич, Константин и Ярополк. Как видим, ничего новаторского изобретено не было, все было по старинке.

Ну а что же ливонцы, какими тактическими изысками они нас порадовали? Да никакими. Если русская летопись четко указывает, как стояли русские полки, то «Ливонская рифмованная хроника» делает то же самое в отношении немцев. В ней четко указано – датчане стали на правом фланге, а войска Дерптского епископа Александра на левом. В центре – главная ударная сила коалиции, «железный полк» братьев-рыцарей, построенный клином или, как сказал русский летописец, «великой свиньей». Как уже отмечалось, немецкие хронисты постоянно сетовали на то, что рыцарей было немного, а их врагов полным-полно. Но здесь автор «Хроники» делает довольно интересное замечание:

Местных жителей было у братьев немало.

Все они желанье имели

С русским войском сразиться.

Иметь желание сразиться с русским войском местные жители могли только в одном случае – если те допекли их своими грабежами и погромами, в противном случае так бы и сидели по лесам да пещерам. Но нет, пришли под знамена ордена, полные желания изгнать со своей земли незваных пришельцев. Что же касается командования, то войска коалиции возглавил епископ Дерпта Александр. В том, что прелат встал во главе земного воинства, нет ничего удивительного, ибо очень часто бывало, что святые отцы в качестве последнего аргумента против язычников и схизматиков использовали не крестное знамение, а булаву. Дерптский епископ был здесь далеко не первый и, конечно, не последний.

У русских, судя по всему, командовал сын великого князя Святослав, поскольку в Новгородской I летописи старшего извода четко прописано: «и посла Ярославъ в себе место Святъслава с полкы».

Теперь переходим к численности войск. Мы уже отмечали, что та цифра в 30 000 воинов, которых исчисляет автор «Хроники», не более чем плод его воображения. Даже с учетом того, что с русской стороны прибыли «низовские полки», вряд ли численность объединенной рати превышала 15 000 бойцов. Не могло их быть больше. Что же касается войск коалиции, то утверждение хрониста о том, что:

Ведь каждый немец должен был сражаться

Против шестидесяти русских,

Это правда. Знаю я это наверняка, —

выглядит довольно забавным. Это же сколько тогда должно было быть ворогов-католиков? Пара сотен? Поэтому отбросим данное утверждение за ненадобностью, ведь в этом случае русские просто раздавили бы епископское воинство и спокойно пошли дальше. Но нет, бились долго и упорно, понесли страшные потери, а потому можно предположить, что от 10 000 до 12 000 воинов ливонцы могли выставить.