1-й танковой дивизии, подполковник Венк, всегда был в курсе дела. 11 июня главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник фон Браухич и командующий 12-й армией генерал-полковник Лист встретились в перелеске, который не просматривался противником. Наконец плацдарм был расширен, и вслед за передовым отрядом последовали передовые саперные части. В 17:30 Гудериан перенес свой штаб в оставленный французами Жунивиль в Шампани. Несколько часов спустя была установлена телефонная связь. Предварительные расчеты производили роты Зеека и Реми.

Генерала Гудериана можно было видеть только рано утром и поздно вечером. После короткого сна он садился в свой «автомобиль для транспортировки рядового состава», позднее получивший название бронетранспортер, вместе со своим адъютантом и лейтенантом Вюншем из роты связи и отделением радиосвязи. Благодаря связистам он мог в любое время связаться со штабом, и когда он прибыл на участок фронта, где наносился главный удар, и когда информировал начальника штаба об обстановке и отдавал приказы. Полковник Неринг поддерживал в штабе танковой группы твердую дисциплину. В нескольких автобусах работали начальник оперативного управления штаба подполковник Байерлейн, офицер информационно-разведывательной службы майор Эштор и офицеры связи от авиации. В самой непосредственной близости действовали отделения радиосвязи или перемещались непосредственно со штабом, так что радиосвязь с армейскими и танковыми корпусами, с дивизиями и авиачастями никогда не прерывалась. Сменялись радиограммы, передавались с помощью радиосигнала кодированные распоряжения и приказы, чтобы в кратчайшее время стало известно о передовых группах, направлении маневра, месторасположении штабов. Коаксиальный полевой кабель был проведен на командные пункты, чтобы обеспечить добавочную телефонную связь и с тылом, и с передовыми позициями.

13 июня 1940 г. Мы повернули на юг, затем юго-восток и восток. Передислоцировались в Сюип. 1-я танковая дивизия форсировала канал Марна – Рейн. Усилитель располагался в Вальми – мы вспомнили о Гёте, который в 1792 г. слушал здесь канонаду сражения[102] и заявил: «Здесь и с сегодняшнего дня открывается новая эпоха мировой истории, и вы можете сказать: вы были при этом». Относилось ли это и к нам? Во всяком случае, теперь наметилось завершение прорыва на юг, после того как мы 14 июня в 7 часов услышали подводившую итоги сводку вермахта об успешном завершении кампании в Норвегии и о сдаче в 13 часов Парижа. Мы повернули в направлении Шомона и вместе со штабом вошли в Сен-Дизье; в виде исключения нам пришлось ждать несколько часов, пока поврежденный полевой кабель не был починен.

15 июня был памятный марш по долине Марны на Лангр вслед за 1-й танковой дивизией, которая прорвалась здесь под перекрестным огнем французов. Противник еще оказывал сопротивление 41-му танковому корпусу, расположившись в линию и находясь на расстоянии 100 км позади нас. Ему было бы легче рассечь в глубокой долине длинную колонну, в основном без боевых частей и эффективного оружия, или по меньшей мере обстрелять ее. Но ничего не случилось кроме того, что командир 521-й части полковой связи 12-й армии полковник Арнольд, который хотел увести колонну из-под огня, был взят в плен французами. Он сумел договориться с одним французским полковником и был обменян на двух старших офицеров.

Снова прорыв имел успех. Операция развивалась в стремительном темпе, так что мы едва поспевали за ней.

В Лангре, прекрасном старом городке, лежавшем на господствующей над местностью возвышенности, мы встретили наконец жителей, среди которых были эвакуированные сюда эльзасцы; увидели лавки, где можно было что-то купить, и закусочные, где по карточкам можно было пообедать и заплатить. После многих недель бивачной жизни мы могли пользоваться ватерклозетом, водопроводом и постельным бельем. Гудериан рассказывал, как он увидел передвигавшиеся на возвышенности ничего не подозревавшие французские моторизованные части. Ему посоветовали, что было бы лучше, в отсутствие боевых частей, быстрее ехать вперед и для безопасности штаба взять заложников. Он отклонил предложение, потому что при неблагоприятном развитии событий могли пострадать невинные люди. Я не забывал впредь в подобных ситуациях о его рыцарском поведении и никогда, несмотря на многочисленные советы, не брал заложников.

На этот раз полевой кабель подвели не раньше 4 часов утра, в день прокладывали до 100 км. Сразу же у 12-й армии и танковых дивизий обоих корпусов появилась возможность вести переговоры. Без задержки кабель повели дальше в направлении Гре – Безансон. В воскресенье 16 июня в Лангре воцарился полный мир. Мы посетили кафедральный собор и повстречали епископа, который так же, как и мы, стоял на крепостной стене и всматривался в даль. 17 июня в 7 часов прибыл штаб танковой группы, чтобы поздравить генерала Гудериана с днем рождения, ему исполнялось 52 года. Потом он отъехал в сторону Гре. Вскоре пришла его радиограмма: «Немецкие самолеты-бомбардировщики появились над нашими позициями в Гре. Предупредите пилотов с передней линии!» Офицер связи военно-воздушных сил не знал, к какой части они относятся, что это за эскадра. Тогда еще не существовало оперативной связи с люфтваффе. Тогда мы радировали непосредственно их главнокомандующему и попросили его передать наше сообщение соответствующей летной части. Это был не самый удобный и легкий путь.

В этот день было отмечено самое большое достижение – проложено около 150 км коаксиального полевого кабеля. Впереди была рота Хаммершмидта. Штаб 12-й армии располагался теперь в 250 км за нами. Мы подключили шесть усилителей, и все равно слышимость была плохая. 100-ваттные радиостанции также с трудом могли обеспечить нужную радиосвязь. Они вышли на максимальный радиус действия, это был предел. У нас не было тяжелых радиостанций. Тот новый этап, о котором я предупреждал генерала Фелльгибеля во время учений связистов под Веной, наступил: был достигнут предел дальности действия наших замечательных 100-ваттных аппаратов. Он заметил тогда: «Когда вы на войне будете проходить 100 км вместо теперешних пятидесяти, можете быть довольны, у вас еще останутся резервы мощности». Подобные слова произносили всего лишь год назад во время командно-штабных учений войск связи. Утверждали, что моторизованные соединения столь мобильны, что будут для решения поставленной задачи покрывать в день более 50 км. Теперь же несколько дней мы проходили почти по 100 км, один раз – 150 и технически достигли максимального радиуса действия. Однако прекрасно обученные и получившие опыт в боевой обстановке радисты ловили даже самый слабый сигнал. В течение семидневного перехода штаба из Лангра в Аван, расположенного в 6 км к юго-западу от Безансона, шел постоянный обмен радиограммами с частями, несмотря на увеличивавшееся расстояние. Мосты через реку Ду, лежавшие на пути в Безансон, были взорваны, в городе все еще был враг. 29-я моторизованная дивизия вышла к швейцарской границе и замкнула большое кольцо