— И что же теперь делать? — спросила я, когда рассказ окончился и мои собеседники, судя по всему, погрузились в личные кошмары.

— Дома сидите, сороки, и не высовывайтесь, — приказал дедушка. — Вы уже свое сделали.

С этими словами он горестно махнул рукой и, не прощаясь, пошел к выходу.

— Чувствую, свалит он ваши воротца, — прокомментировала я. — Опять мэр недоволен будет.

— Николетта, ты где была?! — накинулись на меня братья по возвращении в столовую.

— Судя по виду — чистила дымоход, — с полной серьезностью сказал Михей, знакомый с этим делом не понаслышке.

Я уже хотела начать длинную, украшенную художественным вымыслом повесть о своих нелегких странствиях по фабрике, когда леди Филиппа вдруг спросила:

— Жерон, а где девочки?

И правда: ни Лилии, ни Сары в столовой не было.

— Да эти хохотушки сказали, что подождут вас в гостиной.

Мы с сестрой фабриканта переглянулись, так как только что проходили через вышеупомянутое помещение. Мое платье и занимательный рассказ о приключениях были забыты в одночасье: все бросились в гостиную, чтобы еще раз убедиться — там никого нет. Только на кофейном столике одиноко валялся белый лист бумаги:

Не волнуйтесь, вернемся к утру.

Лилия. Сара.

Леди Филиппе сразу стало плохо, она в изнеможении опустилась в кресло и стала обмахиваться платком:

— Жерон, они наверняка отправились в Земск — там сегодня карнавал. Что, если с ними что-то случится? Я этого не переживу!

Такая ловкая в мелочах, женщина вдруг отчего-то сдалась, когда дело коснулось ее любимой младшей сестры.

Господин Жерон бросился наливать ей воды из графина, но у самого руки заметно тряслись:

— Если бы не моя спина… если бы не моя спина… — ежесекундно причитал он.

Нет, ну куда это годится? Понимаю, что до сих пор занималась только воспитанием беспокойных мальчишек, но не верю, что беспокойные девчонки так уж сильно от них отличаются. Я повернулась к братьям, чтобы учинить допрос:

— О чем вы с ними говорили?

— О Земске точно не говорили, — пискнул Оська, — а то бы я с ними поехал!

За эту фразу шалопай получил щелчок в лоб от Ефима, который до этого с излишней старательностью обмахивал леди Филиппу веером (правда, каминным).

— Да они только с Ласом и общались.

— Ла-а-ас? — нехорошо протянула я. Старший сын и наследник вздрогнул, оторвав затуманенный взгляд от гравюры на стене. — О чем вы говорили?

— Да ни о чем.

— Лас, вспоминай! Я понимаю, что для тебя это неважно, но вспоминай, если не хочешь еще одной прогулки до Земска и обратно.

Брат пожал плечами, ему действительно было все равно: сидеть дома перед камином или на ночь глядя ехать в чужой город под снегом.

— Про праздник что-то говорили, я рассказал про дерево…

Конечно, про что же еще может рассказывать Лас?

— Тогда все понятно.

— Какое дерево? — оживился господин Жерон.

— Несколько самых удачливых охотников перед праздником Темной ночи наряжают в лесу дерево. Если после захода солнца найти это дерево, то можно загадать желание. Деревенская молодежь очень любит эту забаву: сначала искать дерево, а потом потерявшихся во время поисков, — пояснила я.

— Так это же проще простого — иди по следам охотников, и все. — Ответ партнеру фабриканта явно подсказала городская смекалка.

— Умелые охотники не оставляют следов, — в два голоса ответили Ерем с Михеем. Вот только первый хотел съязвить, а второй похвастаться богатым личным опытом.

— Думаю, нам стоит успокоиться и искать их не на дороге в Земск, а на опушке леса, где сейчас гуляют сельские ребята, — подвела я итог, пока беседа не успела зайти слишком далеко.

— Еще хуже! — всплеснула руками леди Филиппа. — Они пропадут в лесу!

Я заверила ее, что в наших лесах не так-то легко пропасть, тем более в праздник Темной ночи, когда молодежь на всех опушках жжет костры.

Тем не менее господин Жерон начал собираться на подвиг и даже принялся расстегивать свой лечебный корсет. Леди Филиппа что-то неуверенно заговорила о том, что в поисках пропавших ей нет равных, но при этом (вероятно, из-за сильного волнения) почему-то сослалась на свой опыт игры в прятки. Учитывая все вышеизложенное, пришлось снова брать ситуацию в свои руки:

— Господин Жерон, вам лучше приглядывать за фабрикой, во избежание… Филиппа, оставляю на вас Ерема и Оську. Все остальные отправятся в лес. Если позволите, мы возьмем с собой Зельду.

— Кстати, а где Зельда? — спросил Оська.

Пришлось сделать краткое отступление и нарисовать перед мысленным взором слушателей эпическую картину: «Верная собака в ожидании городового несет боевое дежурство над связанным преступником». После чего нетерпеливые родственники пропавших девиц предприняли попытку оспорить мой план, но все их неубедительные доводы были сметены моим обещанием подключить к поиску селян, с которыми мне и моим братьям будет гораздо легче договориться.

Михей тем временем уже вспоминал поучительные эпизоды из своего опыта работы с лесничим. Ерем вполголоса (чтобы не услышала леди Филиппа) сказал что-то одобрительное о естественном отборе. Оська и вовсе возмущался несправедливостью своей доли и под видом спасательной операции рвался искать украшенное дерево — пришлось взять его с собой, чтобы не оказаться еще с одним сбежавшим ребенком на руках.

На улице светили звезды, мирно падал снег — не верилось, что в такую ночь может произойти что-то нехорошее. В том, что интуиция меня не обманывает, мы убедились уже на подходе к опушке леса: Лилия и Сара, румяные и счастливые, играли с сельскими ребятами в снежки. Жалко было отрывать их от этого занятия, поэтому я отослала Ивара обратно на фабрику — сообщить, что все в порядке, а остальных братьев отправила потихоньку выманивать девчонок обратно домой. Вот тут-то и обнаружилась пропажа Оськи. Я прошлась по опушке леса, призывая сорванца и грозя ему жестокой расправой, если он не объявится передо мной сию же секунду, но брат не отвечал. Когда внутри уже зародилось нехорошее беспокойство, кто-то взял меня под локоток:

— Ну чего раскричалась, сорока? — рядом щербато улыбался Фрол. — Всех опушников и кромников переполошишь — им и так сейчас неспокойно. — Он кивнул на смеющуюся и визжащую молодежь.

— Но как же Оська?

— Да он в вашей семейке такой же заговоренный, как и ты, — ничего с ним не сделается. Пойдем.

И, не дожидаясь ответа, Фрол вступил в темный и оттого негостеприимный лес. Заледеневшая веточка рябины на его шляпе будто бы светилась красным огоньком во тьме, не давая мне потерять старика из виду.

— Куда мы идем?