– На моей совести только первое вторжение, – торопливо добавил Ричард.

Этого было недостаточно. Этим признанием он не заслуживал прощения. Если бы был шанс вернуться в прошлое и все изменить, Ричард отдал бы палец за такую возможность.

Дженевив хмыкнула.

– Постой! И как давно ты это знаешь? Как догадалась?

Ее губы насмешливо изогнулись, хотя взгляд оставался настороженным.

– Ты не настолько умен и изобретателен, как тебе хочется думать.

– Похоже на то. – Ричард нахмурился, пытаясь понять, что все это значит. – Но все же… Когда ты поняла?

– Когда мы впервые поцеловались.

Его глаза округлились.

– Что я сделал не так?

– Дело в том, что ты случайно оставил подсказку. – Дженевив улыбнулась, словно воспоминания о поцелуе были одними из лучших в ее жизни. – Лимонная вербена…

– Проклятие! А ведь я был так осторожен.

– Ну, крашеные волосы тоже навели на подозрение, хотя догадалась я не сразу.

Ему следовало раньше понять, что такой проницательной женщине, как Дженевив, нетрудно будет раскусить простенький маскарад.

– Но почему ты молчала? Почему ничего не говорила, хотя и после были попытки ограбления?

– Я предпочла затаиться и выждать время. Хотела понять, каковы твои намерения.

Ричард не выдержал – поймал ее ладонь и припал к ней губами. После того как Дженевив узнает всю правду, у него уже не будет шанса коснуться ее руки.

– А если бы я оказался злодеем и напал на тебя, пока делил с тобой крышу?

– По сути, именно это ты и делал день за днем, хотя и не столь очевидно. – Девушка попыталась отнять руку, но Ричард не отпустил.

– Быть может, для тебя и намерения мои были очевидны?

– У меня была одна версия. Лучшее объяснение, которое приходит на ум, заключается в следующем: ты работаешь на сэра Ричарда Хармзуорта, который хочет заставить меня продать фамильную реликвию. – При этих словах у Ричарда екнуло сердце. – Правда, есть нестыковки. Например, ты мог шантажировать меня моими работами под фамилией отца, как лорд Невилл, однако ты почему-то этого не сделал.

Ричард скривился.

– Это низко даже для меня.

– Так что? Ты работаешь на сэра Ричарда?

Стальная змея впервые за несколько последних месяцев свернулась в его животе и сдавила солнечное сплетение. Холодная, скользкая змея, свинцовой тяжестью тянувшая его в ад. Застонав, Ричард снова обхватил голову руками. Никогда он не любил Дженевив так отчаянно, как теперь, когда стоял на пороге вечного изгнания из ее жизни.

– Все гораздо хуже, – сдавленно произнес Ричард.

– Так расскажи. – Теперь в ее голосе отчетливо звучал ужас.

После паузы, почти бесконечной для Дженевив и недостаточно длительной для Ричарда, он поднял голову и взглянул на нее.

– Я и есть Ричард Хармзуорт.

– Какая же я дура! – прошептала Дженевив.

Ну конечно, он – Ричард Хармзуорт. Это и объясняло невероятный интерес гостя к подвеске, его образованность, крашеные волосы, попытку прикинуться другим человеком. Все детали загадки сложились вместе.

Дженевив отдернула руку и встала с пола.

– Прости меня, – произнес Ричард таким низким голосом, что она с трудом разобрала слова. Он сидел на скамье и смотрел на собственные ладони, сложенные на коленях. Даже теперь, после его признания, после осознания того, как жестоко ее обманывали, Дженевив не могла оторвать взгляд от его красивого лица.

– Ты всерьез полагаешь, что этого достаточно?

Она отошла, как подумал Ричард, из брезгливости. На самом деле Дженевив было тяжело не коснуться его, видя в каком ужасном состоянии он пребывает.

Лжец! Красивый, умный, неотразимый лжец!

– Нет, – ответил Ричард просто. – Этого недостаточно.

Он выглядел убитым, и Дженевив покачала головой, глядя на него сверху вниз. Какая великолепная актерская игра! Час назад она восхищалась им, почти боготворила. Наивная, слепая дурочка.

– Почему ты не украл подвеску в первую ночь?

Ричард поднял на нее глаза – в них плескалось отчаяние. Дженевив так хотелось верить в его искренность, что она едва не заскрежетала зубами.

Лжец!

– Я не собирался красть подвеску.

– Каков же был твой план?

Ричард пожал плечами. Это был жалкий жест.

– Если я отвечу, ты возненавидишь меня.

Ее губы сжались. События вечера сплелись в единую канву: нападение лорда Невилла, а теперь предательство мужчины, которому она доверилась. Ей хотелось погрузиться в воду, чтобы смыть ту грязь, в которой она оказалась. Хотелось вернуться в прошлое, туда, где она была уверенной в себе, чистой и непорочной девушкой, еще не встретившей лжеца, сидевшего напротив.

– Ты думаешь, я не ненавижу тебя сейчас?

Он вздрогнул, как от пощечины. Дженевив отвернулась. Она не хотела верить, что этот человек способен страдать и испытывать боль.

Она привела его в свою тайную часовню, поделилась с ним своими секретами, подарила свою невинность, позволяла ласкать свое тело. Он вознес ее к звездам с той же легкостью, с какой только что вывалял в грязи.

Дженевив зажмурилась. А ведь она с самого начала сомневалась в том, что намерения мистера Эванса честны.

Мистер Эванс, безупречный джентльмен, красивый и обходительный мужчина, никогда не существовал. Существовал только сэр Ричард Хармзуорт, богатый, циничный, избалованный женским вниманием повеса, баронет сомнительного происхождения, за каждым шагом которого следили столичные газеты.

Ричард выпрямился.

– Когда ты отправила моих агентов восвояси с пустыми руками и заявила, что ни за что не продашь подвеску, я решил уговорить тебя сам.

Дженевив вздрогнула.

– Ты решил соблазнить меня, завоевать мое доверие и убедить меня расстаться с драгоценностью?

– Да не соблазнить! – Ричард поднял ладонь, словно защищаясь. – Я не собирался лишать тебя невинности. Я хотел, чтобы ты влюбилась и продала подвеску любимому мужчине… – Его тон был жалок. – Я не думал, что ты вызовешь во мне столь сильное… ответное чувство.

– О, тебе хотя бы не пришлось притворяться, играя свою маленькую гадкую роль. Замечательно!

– Дженевив, я знаю, что все это кажется тебе ужасным. – Он встал и сделал шаг к девушке, заставив ее отпрянуть. – Но ты должна знать, что моя первоначальная цель – заполучить подвеску – уже не важна для меня.

– Ничего я не должна! – резко ответила Дженевив. – Несколько минут назад я и имени твоего не знала.