16

Будильник прозвенел ровно в семь утра. Кнопке тут же досталось: безжалостная рука прихлопнула ее, словно надоедливого комара. Вставать не хотелось смертельно. Но чувства — одно за другим — принялись пробуждаться, и в голове зашевелилось неприятное, сначала совершенно невнятное воспоминание.

Вчера произошло что-то непоправимое. Что-то, о чем я буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

Я потеряла его! Мысль яркой вспышкой озарила сознание, глаза распахнулись, вы-рвался невольный стон.

Лиза резко села в постели.

— Зачем я это сделала? — в сотый раз спросила сама себя. — Ну зачем? — И снова упала на спину.

Захотелось поплакать. Пальцы прикоснулись к глазам, и Лиза потрогала свои все еще опухшие веки — не отошли от ночных слез. С горечью подумала, что теперь ей суждено делиться с подушкой слезами каждую ночь, и так до конца жизни, и все по собственной же глупости. Стало невыносимо себя жалко, слезинка пощекотала ресницы и легко побежала по щеке, по скуле, прямо в ухо.

Лиза сердито шмыгнула носом и встала. Надо срочно взять себя в руки. И кто это придумал? Взять себя в руки? За какие такие места? Она посмотрелась в зеркало и поморщилась: вид еще тот.

— Ну и где глазки? — спросила у своего отражения.

Приняла душ и почувствовала небольшое облегчение: все равно надо жить дальше. Засела после завтрака за диплом Юрского и к обеду искромсала его работу не хуже заправского мясника. Нечего попадать под горячую руку преподавателю с несложившейся личной жизнью. Осмотрела поле деятельности, а вернее — поле битвы за хороший русский язык и ясную научную мысль — и почувствовала легкий укол совести. При чем здесь несчастный студент?

Перехватив на обед бутерброды, поехала в университет, после — в издательство. Попыталась еще что-нибудь придумать, но было уже поздно, конторы закрывались. Пришлось вернуться домой.

Послонялась. Посмотрела телевизор. Посидела на кухне, не зажигая света: темнота больше соответствовала настроению. В девять вечера напряженно села перед телефоном на самый краешек кресла, расправила на коленке бумажку.

Сказать, что нужна его помощь? Порекомендовали в издательстве как отличного юриста по авторскому праву? Извиниться за вчерашнее хамство? Все-таки выгнала человека из дома. Что еще? Люблю тебя с детства? Ха-ха-ха. И именно по этой причине попросила выйти вон. О Господи. Наберу его номер и что-нибудь придумаю на ходу. Может, его и дома-то нет.

Лиза задержала дыхание (главное — спокойствие и собранность) и протянула руку к телефону. Он пронзительно зазвенел. Лиза чуть из тапочек не выпрыгнула.

— Алло, — схватилась за сердце. Оно так билось, что под кожей ощущалась горячая пульсация.

А в ответ тяжелый вздох вместо слов. Приглушенный кашель.

— Алло, — сердито повторила Лиза.

— Извини, что беспокою тебя так поздно. Решил все-таки позвонить и извиниться за вчерашнее.

Кирилл! Лиза сжала трубку, сердце снова запрыгало, подлетая к горлу. Оба замолчали: она потому, что впала в оцепенение; он лихорадочно придумывал, что сказать дальше. Или уже пора прощаться?

Заговорили одновременно.

Лиза: Я тоже собиралась…

Кирилл: Никак не хотел тебя тревожить…

Снова замолчали. На этот раз растерянно. Дальше опять нестройным хором.

Лиза: Я хотела сказать…

Кирилл: Я говорил…

И плотина рухнула: облегченно рассмеялись.

— Кирилл?

— Да?

— Сейчас, кажется, моя очередь говорить?

— А ты уверена?

— Я считала.

— Я тоже считал. Но, так и быть, уступаю.

— Так вот, — Лиза развалилась в кресле, по телу разливалось, перекатывалось приятное тепло. — Это я собиралась перед тобой извиняться. Первый раз в жизни выгнала из дома человека. И кого? Друга детства.

— И главное — за что? — вставил Кирилл.

— Тебе права голоса еще не давали, — строго отчитала его Лиза. — И главное, за что?

— За то, что он объяснился ей в любви!

— Это нечестно! Регламент еще не закончился.

— Тогда, может, сделаем так? — осторожно и серьезно сказал он. — Ты пока говори в трубку, а я тем временем приеду? Попробуем переиграть вчерашнюю сцену?

Лиза прикрыла глаза, улыбка застыла на ее губах. Она молча кивнула.

— Почему же ты не отвечаешь? — тихо спросил он.

— Я кивнула, — сказала она. — Ты разве не видел?

— Тогда я еду. — Он помолчал. — Ты снова кивнула?

— Угу.

Раздались короткие гудки. Лиза прижала трубку к щеке, так и сидела: с закрытыми глазами, с гудящей трубкой у лица.

Очнулась. Не одета! Не причесана! Быстро — в душ, одеваться, краситься! Она вскочила, бросила трубку, а телефон словно только этого и дожидался — разразился неистовым звоном.

— Да? — Она чуть не сказала «любимый». — Что забыл спросить?

— Извини, но это я, — голосом Кати словно заговорила сама судьба.

Лиза обреченно опустилась в кресло. Звонки сестры давно уже сулили только дурные вести.

— Можно, я сегодня у тебя переночую?

— Больше негде? — тихо спросила Лиза.

— Нет, — так же тихо ответила Катя, и эта тихость была настолько ей несвойственна, что Лиза сразу поняла: ее сестре плохо. Возможно, очень плохо.

— Конечно. Приезжай, — сказала упавшим голосом.

Посидела некоторое время не двигаясь, затем медленно набрала номер Кирилла. Он, слава Богу, был еще дома.

— Уже выхожу! — бодро сказал он Лизе.

— Не надо, Кирилл. Ничего не получится.

— То есть как?

— У Кати серьезные неприятности, и она сейчас едет ко мне, — Лиза сглотнула. — Видимо, поживет у меня несколько дней.

— Это невозможно, — выдохнул Кирилл.

— Мне тоже очень жаль. Позвоню тебе завтра. Хорошо?

— Лиза… — Кирилл хотел сказать ей так много, но смог лишь повторить: Лиза…

— До завтра.

— До завтра.

На следующий день Лиза никуда не пошла. Долго спали. Гостья на диване, хозяйка на раскладушке. Катя приехала с таким разнесчастным видом, что укладывать страдающую сестру на неудобную раскладушку Лиза оказалась просто не в состоянии. Хотя подозревала, что так теперь и поведется — на свой диван она переляжет только после отъезда Катерины.

Полночи проговорили. Лиза слушала, раскрыв глаза в темноту, охала, сопереживала, иногда задавала вопросы. Неужели не замечала, что за тобой следят? Только один раз кольнуло, да я внимания не обратила. И много фотографий? По всей квартире. А как же теперь Эдик? Видеть его не могу. Что делать-то будешь? Работать. Искать квартиру. Жить. Не страшно? Самое страшное позади. Все время подмывало спросить, надолго ли ко мне, но язык не поворачивался.

Утром Катя поднялась, когда Лиза уже приготовила завтрак. Кое-как умылась, но не причесалась, села за стол, стала сонно ковырять вилкой омлет.

— Даже смены белья нет, — она горестно покачала головой. — Сволочь.

— Ладно тебе, — сказала Лиза. — Ты у него деньги стянула. На подштанники небось наскребешь.

Катя подняла голову, внимательно вгляделась в сестру.

— А ты циничная