— Цинизм больше по твоей части, это правда, — согласилась Лиза.

Повисло нехорошее молчание.

— А чьего это звонка ты вчера ждала? — поинтересовалась вдруг Катя.

— Так, одного старого знакомого, — отговорилась Лиза и почувствовала, что краснеет.

Вскочила из-за стола, занялась кофе — только бы Катя ни о чем не догадалась. Лиза отлично знала, что ее младшая сестра может выкинуть самое неожиданное коленце. Рука с чашкой замерла: отчетливо представила, что Кирилл сталкивается с бывшей супругой и снова, как и в детстве, как и всегда, моментально забывает про нее, Лизу.

— Да не бойся ты, не уведу, — Катя лениво отпила сок. — На мужиков смотреть тошно.

— У них-то на тебя рвотной реакции нет, — мрачно пошутила Лиза.

— Знаешь что, — Катя потянулась, выпрямилась. — Давай махнем сегодня по магазинам. Мне же одежды надо купить, а то ведь, смешно сказать, надеть нечего.

— Как обычно, впрочем, — сказала сестра, и обе рассмеялись. — Давай. Пьем кофе — и вперед.

Они прошатались по городу весь день. Накупили кучу вещей Кате, а заодно пару обновок и Лизе — уж очень заразительно делала покупки Катерина, устраивая в магазинах целые представления с привлечением местного «актерского» состава. Умудрялась закрутить всех продавщиц сразу. Иногда ее узнавали, тогда она скромно смотрела в пол и застенчиво давала автограф. Лиза стояла в сторонке и посмеивалась. Ее непосредственное участие в спектакле понадобилось, пожалуй, только один раз.

На выходе из очередного дорогого магазина с ними попытались завязать знакомство двое молодых мужчин. Начали с обычных вопросов: который час, да как зовут, да куда теперь направляетесь. Катя, по обыкновению, взяла инициативу в свои руки и несказанно удивилась, когда оба новых знакомых попросили телефон Лизы. Сестры так обалдели, что посчитали ситуацию несуразным недоразумением, и потом долго над ней смеялись.

В этот день Лиза так и не собралась позвонить Кириллу. Все время боялась, что присутствие сестры нарушит то неустойчивое состояние счастья, тот круг света, в котором очутилась она с любимым. Никак не могла поверить, что Кирилл пришел к ней, именно к ней, а не к подобию бывшей жены, которую так страстно и болезненно любил. Лизе казалось, что его слова обращены к тени за ее спиной, а в чувстве его таится обман, этакая червоточинка. Ну и пусть, говорила она себе. Лишь бы этот обман подольше продлился.

Кирилл же напрасно прождал ее звонка. Несколько раз брался за телефон сам, но мысль, что трубку возьмет Катя, останавливала его. Уж кого-кого, а ее слышать совершенно не хотел. Так и промаялся весь день в пустом ожидании.

По-настоящему весела и беспечна была лишь Катерина. Ее хандру смыло московское солнце, и Лиза, глядя на счастливую физиономию сестры, только молча удивлялась. Недавний шторм-торнадо-смерч, пронесшийся в ее жизни, на самом деле не оставил на ней ни малейшего видимого следа. «Жизнь сначала, значит, жизнь сначала, и это замечательно», — сказала ей Катя.

17

Работы было невпроворот. Кирилл запретил себе расслабляться, каждый день начинал с зарядки и не выпадал из делового ритма. Уже несколько раз он встречался с судьей, Грановской Лидией Александровной (на его счастье, именно к ней попало дело «Виктории»), и встречами остался весьма доволен. Ее, как и предполагал Кирилл, действительно хотели подкупить, но не на ту напали. Лидия Александровна представляла собой вымирающий тип истинно русской интеллигентки. Лет ей было за шестьдесят, сколько именно, никто точно не знал, но выглядела она прекрасно. Сохранившаяся фигура, правильные черты лица, густые седые волосы, неизменно зачесанные назад, великолепная, прямо-таки королевская, осанка и неистощимая энергия. Как-то она призналась Кириллу, что если не сможет работать, то на следующий день умрет. Однажды они столкнулись в метро, вместе зашли в вагон (было по пути), и парень, сидевший около двери, тут же вскочил, уступая ей место. Лидия Александровна величественным жестом усадила его обратно и обиженно обратилась к Кириллу:

— Скажите, любезный Кирилл Степанович, я что, сегодня неважно выгляжу?

На что Кирилл совершенно искренне ответил:

— Просто в вашем присутствии хочется встать.

Репутация у нее была безукоризненная. И Роберту, конечно, следовало навести о ней справки, прежде чем соваться со своими грязными деньгами. Попыткой всучить взятку он только настроил ее против себя, и теперь пощады никакой не будет. Кирилл довольно потирал руки.

Кроме этого, Андрей, старый приятель Кирилла еще по университетским сборищам, а ныне сотрудник «Литературной газеты», придумал и организовал специальную рубрику «Черный книжный бизнес», под которой выходили статьи о пиратстве в издательском деле, в частности, о махинациях Роберта. Мудрость этого шага Кирилл смог оценить не один раз. Во-первых, ход судебного разбирательства был предан широкой огласке, да и имя Кирилла становилось известным. Во-вторых, Роберт принял вызов и, судя по всему, судебной тягомотины не будет: ответчик на суд явится. В-третьих, прекратились угрозы. Здесь, возможно, сыграл свою роль и Сорокин. В своем последнем выступлении по телевидению он дал понять, что Кириллу грозит опасность и если вдруг с ним случится несчастье, то… Дальше догадайтесь сами. Последний неприятельский звонок был примерно такого содержания: если хозяин проиграет, тебе же хуже будет. За сообщением последовало много ненормированной лексики. Кирилл только развеселился. В этой матерщине он услышал трубные звуки триумфа.

И по-прежнему не звонила Лиза.

Вот об этом он старался не думать. Нет так нет. Не нужен я ей и навязываться не стану. Однако по ночам, когда голова освобождалась от мыслей, связанных с работой, перед глазами вставала она. Лиза-школьница. Лиза-студентка. Лиза-сегодняшняя. Поразительно, какой, оказывается, изворотливой может быть память. Никогда Кирилл не мог бы себе представить, что где-то в таинственных закромах его мозга живет своей отдельной жизнью образ подруги детства — абсолютно детальный и полный. Сейчас, в темноте, память подсовывала ему самые разные воспоминания о ней: вот это хочешь? а это? нет, лучше это.

Кирилл скрипел зубами, ворочался с боку на бок, мечтал, как набоковский бессонный страдалец, о третьем боке и засыпал только под утро. Зарядка, холодный душ, затем наполненный делами рабочий день снова приводили его в боевую форму. И так до очередного вечера, до очередной ночи с воспоминаниями о ней.

Однажды утром случилось неизбежное — Кирилл проспал. Вскочив, заметался по квартире сначала в поисках носков, потом папки (куда же я ее засунул?), наконец, потерялись ключи от дома. Он уже невозможно опаздывал на важную встречу. В последней надежде, сбавив темп, Кирилл встал на колени и пошарил под ящиком для обуви. И точно: ключи были там. Словно ночью, заигравшись в прятки, залезли в