Последнее, что он услышал, как Ковалев спросил у Антона Олеговича:

– Где же вы были, что такими вернулись?

А тот ответил:

– В аду. И нас сожрал демон.

Тут Семка провалился в липкую гадость дурмана и вновь оказался на дне Каньона. Он там, да наверное, не он один, храбрился. И дрался правильно. Но как же ему там было страшно! Это если словами рассказывать, так даже увлекательно получается, в самом же деле…

Он во сне раза три или четыре прошел весь свой путь по дну Каньона и всякий раз, приближаясь к последнему мгновению, испытывал столько чувств сразу, что и выделить какое-то не выходило. Омерзение? Наверное. Ужас? А вот черт его знает, возможен такой ужас или ему показалось? И сосущая пустота внутри него не желала проходить.

Раз двадцать за час он вскакивал и, заходясь в рыданиях, орал, что не простит себе. Наконец понял, в чем себя винит и, как ни странно, заснул. Почти спокойно.

Проснулся в очередной раз уже без истерики. Было тихо, наверное, ночь наступила. Так и есть, все спят. Понятно, кроме дежурных. Их с Настей и Антоном Олеговичем так и оставили на тех местах, где они устроились, чтобы отправиться в Провал. Антон Олегович дышит ровно, только голова вздрагивает. Губы искусаны, видимо, не желал при людях плакать и орать. А Семке было в тот момент все равно, видит его кто или нет. Настя… Такая бледная. Но тоже дышит хорошо. Он коснулся ее руки, даже не сжимая запястье, уловил пульс, он этому научился. Послал кусочек своей фирменной энергетической подпитки. Чуть не рухнул от головокружения и тошноты. Перетерпел. Собрался с силами и «подпитал» Костина.

– Вы уж простите дурака. В следующий раз умнее поступим! – сказал он и собрался внутри себя сделать то, что сделал для товарищей, но вздрогнул от шепота:

– Я те дам следующий раз! Спи давай!

– Мне выйти нужно, Айболит.

– Здесь, конечно, никак? Вон утка! Ладно, сопровожу.

Они с Левченко протопали, кое-как перебирая ногами – капитану тоже досталось по полной программе, пусть и в другом смысле – дошли до туалетного закутка.

– Я сам.

– Не провались. И того, там воды по щиколотку.

– Ерунда.

Посидев в туалете сверх нужного времени, Семен все же подпитал и себя. Тело стало послушным, даже бодрым. Вот только тоска из души не пожелала уходить.

Как же он не подумал, что клона возможно сожрать со всеми потрохами! Так сожрать, что часть тебя, временно ему переданная, никогда к тебе не вернется. Не достало ума догадаться о таком. А рецепт, как избежать того, что они пережили, у него был готовый, тепленький!

Ну ладно сам натерпелся, но Настя и Костин! Они в чем провинились, отчего за его дурь расплачиваются?

– Эй! Ты там не умер?

– Дадут тут умереть спокойно.

– О! Ожил.

Семка пульнул в Левченко зарядом бодрости.

– Я ж теперь не усну, – сказал тот, прислушиваясь к внутренним своим ощущениям.

– Тогда посидите здесь. Могу Бассейн подогреть.

– Это можно. А ты тоже искупаться хочешь?

– Воду хочу лишнюю убрать.

– Тебе бы полежать нужно.

– Мне чем-нибудь себя занять нужно, а то начну в камне дыру прогрызать. Будет у нас новый выход из пещеры.

– Хм. Слушай. Насчет этой воды. Тут Фома и Шатун разговор разговаривали. Ну что ее как-то убрать нужно. Кузьмин и говорит, что вот если бы заморозить, да сделать ледяной городок…

Не дослушав, Семка собрал всю воду, растекшуюся по полу, сделал из нее шар и покатил к выходу в коридор.

– Стой! Куда тебя понесло! Надорвешься же!

– Ни фига мне не сделается, – буркнул Семка в ответ и стал разворачивать шар, выкатившийся в коридор, в сторону Дальнего грота.

– Ну и что дальше? – полюбопытствовал Левченко, не пожелавший оставить пациента без присмотра.

– Сейчас горку стану делать. Винтовую. Вон за той сосулькой у стены начнется, направо, налево, там вон кольцом и сюда. Тут нужно будет большой сугроб соорудить. Чтобы мягко.

– Мягко – это правильно. Чтобы без травм.

Семен без малейшего усилия разделил воду на части и превратил ее в ледяные кирпичи. Сложил из них опору метров пятнадцати высотой. Принялся за вторую опору, но принесенной воды хватило на одну десятую, пришлось возвращаться в Бассейн. Вода за эти пятнадцать минут вновь успела растечься по всему пространству.

– Хм, – кашлянул Семен, – без материала я не останусь.

Новый водяной шар вдруг лопнул, едва высунувшись в коридор, на его месте обнаружился мокрый с головы до ног майор Кузьмин.

– Чтоб вас всех через раз на два три! Кто нарушает режим и дисциплину?

– Больному прописаны упражнения для снятия психологического шока, – высунулся из-за спины Семена Айболит. – Вот, строим ледяную горку.

– Пока вы весь коридор залили. И меня, между прочим!

Кольцов закрутил вокруг майора теплый вихрь.

– А что по коридору вода разлилась, так то полная фигня, – сказал он, вновь собрав всю растекшуюся воду в шар. – Разрешите идти?

– Вали отсюда.

Но через пятнадцать минут майор появился в Дальнем гроте в сопровождении Шатуна. Одежда и волосы у майора колыхались, обдуваемые ветром.

– Ты, Семен, этот фен выключи, пожалуйста, я уже высох, – сказал майор. – Вот спасибо. Помощников берешь?

– Беру, – не стал противиться Кольцов, выкладывающий изо льда двенадцатую из двадцати намеченных опор. – Что умеют помощники?

– Смотри. Мы тут совместно…

– Да где совместно, когда я один все придумал, а ты только рисовал?

– Это что, не работа? – обиделся Кузьмин, но махнул рукой и стал разворачивать пачку листов с рисунками. – Вот эскизы зимнего городка. Без горки и мы думали в столовой все это устроить. Но тут правильнее будет. Ты вот такой замок построишь?

– За ночь? Я вам что? Двое из ларца?

– Мы можем народ собрать на ударную стройку.

– Собирайте. Но не сейчас, а когда все разметите. Где этот ваш ледяной терем ставить, где все прочее.

– Эх! Оно бы правильно замок возвести вот тут. Но тут сосульки торчат сверху и снизу.

– Обломим, – пообещал Семен, не прекращая строить последнюю опору. – Да там мешать будут этот столб и это бревно, что сверху торчит. Остальное даже на пользу пойдет – скреплять фундамент станет.

И принялся ставить, а правильнее сказать, наращивать на опоры желоб для катания. И закончил горку в течение часа!

Левченко вызвался стать испытателем.

– Ловите меня, – заорал он, набрав скорость на крутом кольцевом вираже, – расшибусь!