Собравшиеся в гостиной родственники уже не знали, о чем поговорить. Они снова и снова рассказывали друг другу одни и те же байки, и были сыты ими по горло. Сэйитиро не принимал участия в беседе, поэтому Ханако осмелилась привлечь его внимание:

– Не прогуляетесь со мной, дядюшка?

– Почему бы и нет?

Сэйитиро поднялся, и все присутствующие изумленно уставились на эту странную пару – Ханако в пестром европейском платье являла собой яркий контраст с мрачной фигурой дяди в кимоно.

В Токио так рано гулять не пойдешь, но здесь воздух, не испорченный дымом и пылью, приятно бодрил, а солнышко ласкало своим теплом. Сэйитиро шел молча, вызывающий облик племянницы ничуть не тронул его.

– Сколько вам лет, дядя?

– Я на четыре года старше твой матери, – без особого энтузиазма ответил Сэйитиро. Говорить ему, похоже, не очень хотелось.

Они неспешно брели на север по тропинке среди рисовых полей. Ханако глубоко вдохнула и почувствовала, как легкие наполняются синими небесами и окружающей зеленью. Тело ее словно растворилось в согретом летнем солнцем прозрачном воздухе.

– И долго вы еще собираетесь оставаться холостяком?

– Что ты хочешь этим сказать? Кому я нужен, в моем-то возрасте.

– Вы же знаете, что это не так. Вам ведь еще и шестидесяти нет, правда? Не надо мнить себя древним старцем.

– Но мне уже пятьдесят девять. Шестьдесят не за горами.

Вопрос Ханако не показался Сэйитиро забавным, и он не отнесся к нему серьезно. Ростом в пять сяку пять сунов, Ханако считалась высокой для японки. Ее дядя тоже унаследовал высокий рост и прекрасные внешние данные, но был слаб духом. Этот красавец и пальцем не пошевелил, чтобы не дать семье скатиться в пропасть. Ханако так и подмывало остановиться и встряхнуть его как следует.

Но она сумела сдержаться. Взяла Сэйитиро под руку и прижалась к нему. Оба молчали. Взглянув на дядю, Ханако увидела, что тот смотрит прямо перед собой, на лице застыло серьезное выражение.

– Вы все время дома сидите и ничего не делаете, дядя?

– Ну да.

– И вам не скучно?

– Бывает.

Ханако помедлила немного, но так и не дождалась продолжения.

– Чем вы мечтали заняться в молодости? Нам не всегда удается сделать то, что хочется, но у каждого человека есть цель, к которой он стремится.

– Дай-ка подумаю. – После продолжительной паузы Сэйитиро пожал плечами: – Похоже, никакой определенной цели в жизни у меня никогда не было.

Правая ладонь Ханако вспотела под дядиным локтем. Девушка почувствовала себя неловко и не знала, что предпринять, но тут Сэйитиро сказал:

– Отпусти мою руку, Ханако.

Он подошел к краю тропинки и повернулся к рисовым полям. Потом медленно подоткнул кимоно.

Солнце клонилось к западу, по небу лениво плыли белые облачка. Далекие горы и леса подернулись предзакатным маревом, земля и небо словно растворились друг в друге, встретившись на горизонте. Смущенная Ханако побрела обратно по тропинке, стараясь не прислушиваться к звукам за спиной. Она вдруг поняла, что упадок семейства Матани задевал за живое только женщин и совершенно не волновал главу дома.

Вернувшись в Агэногайто, они услышали во дворе детские голоса. Поскольку у детей были каникулы, Утаэ и Томокадзу привезли их с собой. Ни на секунду не задумываясь о бабушке, которая лежит в своей комнате, двоюродные братья и сестры с утра до ночи предавались бесконечным играм. Но на этот раз они устроили настоящий переполох.

– По-моему, что-то не так.

– Похоже на то.

Сэйитиро и Ханако встревожились. Девушка набрала в легкие воздуху и побежала во двор.

– В чем дело? – потребовала она ответа. Потом поглядела под ноги и судорожно сглотнула. Перед складом извивалась белая змея шести сяку длиной, слабая и беспомощная. Трудно сказать, была ли она действительно белой, или когда-то на ее шкуре имелся голубоватый узор, который со временем выцвел и почти исчез. Она ползла по водосточному желобу от восточного склада к западному и упала на землю. Умирающую обнаружил Хидэо – старший сын Томокадзу и долгожданный внук Ханы по мужской линии. Четырехлетний малыш храбро ударил старушку змею палкой.

Красные, как у белого кролика, глаза тупо уставились в небо. Внуки Ханы никогда не слышали предания об истинной хозяйке дома Матани, которая живет на складе. Они собрались вокруг несчастного существа и с присущим детям жестоким любопытством наблюдали за его мучениями. Ханако вдруг спиной почувствовала чей-то взгляд и обернулась.

– Мама…

Фумио стояла с холщовой сумкой и узелком в руках и несмело улыбалась.

– Я здесь, – сказала она, словно застенчивая школьница, на мгновение коснувшись пальцами седых волос. И снова улыбнулась.

В тот же день Ханако решила уехать в Токио. Проходя по мосту Мусота, она ощутила в своем теле отзвук полноводной Кинокавы и подумала о том, что в столице людям не хватает воды. Река с ревом низвергалась с дамбы, расположенной чуть выше по течению, и обрушивалась на опоры моста, заставляя его вибрировать. На юго-западе в небо взмывала белая башня отстроенного заново замка.

После войны префектура Вакаяма окончательно попала под власть Осаки, и было решено превратить ее главный город в туристический центр. Прежде всего нужно было вернуть из небытия замок, и три года назад этот план претворили в жизнь.

Спустя полчаса Ханако пересекла Итинохаси, вошла в парк Вакаяма и оттуда направилась вверх по склону к башне. Ворота второй крепостной стены только что покрасили, и они еще не успели высохнуть. Как и раньше, у входа продавали билеты.

Внутри главной башни, не в пример былым временам, стало гораздо светлее, а сама она превратилась в железобетонную конструкцию. Пол застелен линолеумом, вокруг огромные стеклянные витрины с вещами, принадлежавшими сёгунам Токугава. Кроме исторических реликвий, на обозрение туристам выставили знаменитые ремесленные изделия провинции Кии. Ханако быстренько осмотрела все эти сокровища и, вспомнив, как они приходили сюда с бабушкой лет двадцать тому назад, поднялась на смотровую площадку. Город Вакаяма все так же тонул в зелени.

Ее внимание привлек телескоп, вокруг которого толклись туристы, крутившие его то вправо, то влево. Опустив в прорезь монетку в десять иен, можно было поглядеть на округу.

Ханако дождалась своей очереди, скормила монстру денежку и приникла к окуляру. Внизу распростерся город, быстро поднимавшийся из руин после войны. Телескоп дернулся, и Ханако увидела синее небо. В конце концов она совладала с инструментом, навела его на Мусоту и поискала особняк Матани в Агэногайто. Он был размером с крохотное пятнышко, но ей все-таки удалось разглядеть его.

У Мусоты Кинокава была тихой и гладкой, казалось, она застыла на месте и никуда не течет. Цвет переливался от нефритового к серовато-зеленому. Ханако медленно повернула телескоп, оттенок не изменился. И вдруг в поле ее зрения попали безобразные трубы. К северу от устья реки раскинулся завод «Сумитомо кемикалз» – детище финансистов Осаки. Кэйсаку мечтал о самостоятельности Вакаямы, хотел поднять сельское хозяйство префектуры и возвести гидротехнические сооружения, чтобы никто и никогда не смог нанести вреда здешней природе. Но пришла война, и все его мечты рухнули в одночасье. Теперь уродливый завод портил весь вид. Ханако содрогнулась от отвращения и поспешно отодвинулась от телескопа. Лес труб тут же уменьшился в размерах и растворился вдали, уступив место океану.