Глаза Торвина сузились, он свистнул еще раз. Но Тень уже летел на пределе своих сил. И хотя он был моложе и подвижнее Первого Дракона, Кодзу был выносливее, поэтому легко его настиг.

Тень замедлил полет, снижаясь над озером. Аша вглядывалась в неподвижную водную гладь. Она думала, Кодзу приземлится на берегу. Но он решил иначе.

Она всячески пыталась направить дракона на берег, но он летел прямо на воду. Аша отчаянно щелкала ему, затем схватила его за крылья и попробовала остановить. Но все было напрасно…

Неподвижная гладь озера дрогнула, когда Кодзу с размаху ударился грудью о поверхность воды. Аша едва успела задержать дыхание, как прохладные волны поглотили их.

Оказавшись под водой, она соскользнула со спины дракона, а затем с силой оттолкнулась от каменистого дна и вынырнула на поверхность. Аша тяжело дышала и отплевывалась, в бешенстве озираясь в поисках Кодзу, но тот уплыл подальше от нее и оставался под водой. Вода в озере была чуть теплее ночного воздуха. Платье вздулось вокруг Аши; она на мгновение замерла в воде, подняв голову к звездному небу.

На противоположный берег приземлился Тень. Торвин спустился с него на землю. Аша поплыла к берегу, но отяжелевшее платье облепляло ее ноги и затрудняло движения. Ей с трудом удалось догрести до земли. Обе туфли она потеряла. Наконец ее голые ступни коснулись осклизлых камней, и она, задыхаясь, вскарабкалась на берег, где стоял Торвин.

– Ты выиграла, – произнес он, склоняясь к ней со своего сухого выступа.

Аша скорчила гримасу, когда он схватил ее за руку и вытянул из воды. Мокрое, тяжелое платье облепило ее фигуру. Дрожащими руками она подобрала подол и отжала его.

– Вот, надень, – он снял с себя теплую накидку и набросил ей на плечи. – В моем шатре есть сухая одежда, если хочешь.

Аша безумно хотела скинуть с себя это платье и облачиться во что-то сухое. Торвин указал на темнеющее неподалеку угловатое сооружение.

– Разведу костер, пока ты переодеваешься.

Аша кивнула и направилась к шатру, но застыла на полпути: перед глазами возникли крошечные пуговицы, сбегающие от шеи к пояснице через всю спину. «Я не смогу его снять без посторонней помощи».

От этой мысли краска залила ее лицо. Джарек приказал сшить это платье именно так, чтобы снять его мог лишь ее новоявленный супруг.

Закутавшись плотнее в накидку, она оглянулась. Торвин стоял на коленях перед сложенным хворостом и раздувал угли. Серебряный ошейник вдруг сверкнул в лунном свете.

Совсем недавно Аша и помыслить не могла, что между ней и этим юношей есть что-то общее. Теперь же она знала: единственное их различие заключалось в том, что его оковы сжимали ему горло, а ее были невидимы глазу. Она думала, что титул Искари – величайшая сила, что охота на драконов в Расселине – истинная, несокрушимая свобода. А на самом деле все это оказалось не чем иным, как ее ошейником.

И даже сейчас, когда они оба свободны, когда невольник всеми силами пытается скрыться от ужасов прошлой жизни, Аша возвращается прямиком в этот кошмар.

«Как я могу просить его остаться и бороться? – подумала она. – Это не его война». Торвин достаточно страдал. Он заслужил свободу.

Она отвернулась. Ей не хватит мужества попросить его помочь с платьем. После своих слов там, в лагере, она не посмеет. Но оставаться ночью в Расселине в такой неподходящей одежде просто опасно: когда солнце садится, температура резко падает.

Дрожа от холода, она развернулась и зашагала обратно к костру: возможно, ей хватит тепла от огня, чтобы обсохнуть и согреться.

В противном случае… Аша не хотела думать, что тогда с ней случится.

Аша опустилась на бревно возле костра. Торвин подбросил в огонь еще поленьев. В стороне Тень караулил спящего Кодзу, нетерпеливо постукивая по земле хвостом. Припав на передние лапы, молодой дракон ждал, когда тот пошевелится, чтобы тут же наброситься. Кодзу приоткрыл желтый глаз, сонно глянул на Тень и снова задремал.

– Почему ты ночуешь здесь? – спросила она Торвина. – Так далеко от Нового Приюта?

Громкое рычание сотрясло воздух. Аша вскинула голову, вглядываясь в темноту. Чешуя Кодзу встала дыбом и покрылась рябью в свете костра; ударом хвоста он завалил Тень на бок и пригвоздил к земле. Юный дракон заелозил под тяжестью черных лап, защелкал клыками, пытаясь укусить старого противника. Его хвост счастливо елозил по земле, поднимая тучи песка.

Аша стиснув зубы вытянула трясущиеся, ледяные руки над огнем, пытаясь согреться.

– Разве в лагере мало места?

– Всю свою жизнь я провел в тесных городских кварталах, – ответил Торвин. – Теперь мне больше по душе простор.

Аша хотела сказать, что очень хорошо его понимает. Ей тоже всегда нравилось ночевать под открытым небом во время охоты. Но от холода у нее зуб на зуб не попадал, и она молчала, сжавшись в комок у костра.

Торвин поворошил хворост в разгорающемся костре. А когда поленья занялись и загудели, он поднялся на ноги, взглянул на Ашу и, оттерев взмокший лоб тыльной стороной перепачканной пеплом ладони, нахмурился.

– Почему ты еще в этом платье?

Она не смотрела на него, лишь поворачивала руки над огнем. Все ее тело била мелкая дрожь.

– Я серьезно, не думай: вся одежда чистая. Возможно, она не будет достаточно хорошо сидеть, но, по крайней мере, ты не замерзнешь насмерть.

Когда она ничего не ответила, он раздраженно швырнул палку в костер.

– Прекрасно. Поступай как знаешь. Это то, что ты всегда делаешь.

Аша глянула на него и увидела, как он пытается стащить с пальца кольцо ее матери. Когда ему это удалось, он протянул кольцо ей.

– Возьми – оно принадлежит тебе.

Аша смотрела на белый костяной кружок, лежащий на ладони невольника.

Раньше ей не хотелось отдавать Торвину это кольцо. Но столько всего изменилось с тех пор. И сейчас, когда он сам протягивал ей украшение, она не хотела его забирать: ей казалось, что тем самым она вернет обратно что-то еще.

– Я улечу утром, – сказал он, – и, возможно, мы никогда больше не увидимся. Так что возьми его.

Услышав это, Аша отняла руки от огня и спрятала их за спиной.

– Я не могу.

Она отвернулась, чтобы скралл не видел изуродованной стороны ее лица.

– У нас был договор: я обещала отвезти тебя в Дармоор – и не выполнила обещания. Отныне кольцо твое.

– Теперь это неважно, – сказал Торвин, подходя к ней. – Эта вещь принадлежала твоей матери, Аша. Думаю, ей больше понравилось бы, если бы им владела ты, а не какой-то невольник.

В ней вспыхнула злость: как он смел сказать такое ей, дочери своего народа? Аша рисковала жизнью ради него, даже больше чем жизнью. Поднявшись, она прищурилась.