после освобождения города, на местный аэродром без предупреждения приземлилась целая словацкая авиадивизия. К счастью, ни одна машина от нашей противовоздушной обороны не пострадала. Уже тогда мы поняли, как относятся словаки к Красной Армии. Наши симпатии к ним возросли еще больше, когда мы оказались на их земле.

Наши части еще даже не приступили к штурму карпатских перевалов, а Словацкое восстание началось. Для его подавления немцы подготовили несколько дивизий, в том числе две танковые, и начали сжимать кольцо. Надо было спасать этих людей. В одну из групп, предназначенных для заброски в тыл врага, был направлен и я, тогда капитан.

Народ у нас подобрался серьезный. Все имели достаточный опыт прыжков с парашютом, прошли специальную подготовку, большинство уже успело поработать в глубоком немецком тылу. Кроме спасения людей, этим специальным диверсионным группам предстояло захватить и удерживать карпатские перевалы, помогая нашим частям.

Кроме операторов, двух солдат, физически очень крепких ребят, в нашу группу включили, например, двух офицеров-пограничников. Оба — майоры. Отлично владели любым оружием, приемами рукопашного боя.

Меня назначили начальником радиостанции, которая должна была поддерживать постоянную связь с Генеральным штабом и с остальными группами, заброшенными в Словакию.»

Вот фронтовая судьба у человека была! Всё по тылам, да по тылам по вражеским с радиостанцией, с разведчиками и диверсантами! Учили-учили его в Академии на командира-связиста, отправили на фронт стажироваться в этой должности, но судьба злодейка послала с парашютом за спиной начальником радиостанции словакам помогать.

Мне кажется, если бы война чуть дольше продлилась, то пришлось бы сыну Берии десантироваться над Берлином, заменять попавшую в гестапо и потом вывезенную Штирлицем в Швейцарию радистку Кэт.

Теперь, когда мы разобрались с творцами биографии «лучшего менеджера 20-го века» и с основным источником, который они использовали, можно перейти и к самому Лаврентию Павловичу.

Только еще маленький штришок к биографии сына «последнего рыцаря Сталина».

7 сентября 2012 года в «Московском комсомольце» было опубликовано интервью с бывшей женой Серго Берии, Марфой Пешковой. Вполне доброжелательное к сыну Берии, кстати. Вот что Марфа рассказала о причинах их развода. Уже в то время, когда Сирожа страшно страдал от репрессий в Свердловске, после расстрела отца, к нему в гости приехала жена и вот жена описала в интервью ситуацию:

«— Когда я однажды приехала из Москвы и мы с Серго вышли погулять, вдруг появляется разъяренная девица, которая идет прямо на нас и кричит ему: „Ты с кем?“. Я ничего понять не могу. Он стоит красный, молчит. Я пролепетала: „Я — жена!“ Она ему кричит: „Ты же мне паспорт показывал, что ты не женат!“ И действительно, у него в новом паспорте штампа не было. Ему дали фамилию матери Гегечкори и отчество Алексеевич.»

Вот учили-учили разведчика Сирожу конспирации в разведшколе — и никакого толку. Хорошо, что к Штирлицу его не забросили, моментально и сам провалился бы и нашего резидента подставил бы.

Но каков проказник? И кто ж его таким воспитал, интересно?

Закончил самую трудную главу книги. О Берии — наркоме НКВД.

23 декабря, 2017 https://p-balaev.livejournal.com/2017/12/23/

Еще и простудился три дня назад. Провалялся два дня с температурой выше 39. Как всегда — болею не больше двух дней. Сегодня еще болят все мышцы, но уже здоров, завтра буду как огурчик.

Совсем маленький кусочек из законченной главы:

Юрий Жуков еще отметился в том, что приписывает Лаврентию Павловичу проведение руссификации в НКВД, замену евреев на лиц титульной нации, ему подпела Е. А. Прудникова:

«Наконец, о национальном составе центрального аппарата. Русских в нем было 3073 человека (84%), украинцев — 221 (6%), евреев — 189 (5%), белорусов — 46 (1,25%), армян — 41 (1,1%), грузин — 24 (0,7%).

Интересно, что из аппарата практически полностью исчезли поляки и латыши. Очень мало осталось евреев, которых до репрессий было около 40%. Примерно половина их пострадала от репрессий, вторая половина была убрана в результате кадровых чисток.»

Даже С. Кремлев в «Берия — лучший менеджер 20-го века» побрезговал приписать Берии антисемитскую кадровую политику и репрессии в органах. Оказывается, приход в НКВД Лаврентия Павловича совпал с присоединением к наркомату кучи других ведомств, разных пожарников-лесников, в которых процветал грандиозный бардак. И вот смена кадров в этих ведомствах, кадров, которые теперь считались сотрудниками НКВД, преподнесена, как масштабная чистка оперсостава. Такой незамысловатый фокус.

А с евреями вообще всё просто. Еще проще с латышами и поляками. Это Елене Анатольевне интересно, она, кажется, способна удивляться, как маленькая девочка, любому пустяку, не понимая природы элементарных вещей. ВЧК была образована в 1917 году. Вот в 1917 году в эту контору пришли поляки и латыши, которые были гражданами Российской Империи. Польша и Латвия входили в состав империи.

Прошло 20 лет. Двадцать лет! Чекисты-латыши и чекисты-поляки, так же, как обычные люди, старились, болели, умирали. Кто-то сменил место работы по личному желанию, кого-то выгнали по служебному несоответствию, кого-то, естественно, и репрессировали — не все они ангелами были. За 20 лет в любой организации кадровая текучка огромна. А вот менять старых чекистов из поляков и латышей на новых чекистов из поляков и латышей после 1917 года стало почти невозможно. Потому что негде было взять этих самых поляков и латышей. Польша и Латвия стали заграницей.

И евреи — это совсем уж элементарно. Каждый чекист был обязан уметь написать протокол допроса, иначе он в ЧК сто лет не нужен. Иначе ему делать в органах нечего. Только если пол в коридоре подметать. Т. е., образованность, хотя