печь представлялась удобной для уничтожения человеческого тела, точнее, частей тела, а во-вторых, уборщик Литтлфилд сообщил накануне о том, что печь активно использовалась профессором Уэбстером несколько дней назад, причём, она разогрелась так, что её тепло чувствовалось в разделительном коридоре даже через стену. Известные ныне следственные и судебные документы не позволяют составить точное представление о том, что же представляла из себя эта печь, в частности, мы не заем её габаритные размеры и особенности устройства. Известно только, что печь состояла из двух отделений: нижнего (топочного) и верхнего (рабочей камеры). Разогреваемый в топке воздух по воздуховодам поднимался в верхнее отделение, в котором находилась выдвижная металлическая решётка. В решётке были проделаны отверстия, в которые можно было помещать керамические «стаканы» различного размера. Самый маленький из таких «стаканов» имел внутренний объём буквально в пару напёрстков, а самый большой — чуть ли не в половину ведра. В зависимости от того, какой объём вещества требовалось нагреть, можно было использовать разные «стаканы».

Печь топилась антрацитом и древесным углём — такое топливо давало большую теплоотдачу, нежели обычные для того времени дрова, бурый уголь или торф. К сожалению, нам неизвестны объёмы топки и рабочей камеры и это важно, поскольку создаёт некоторую неопределенность. Если бы указанные объёмы были известны, то мы могли бы, сделав ряд допущений и несложных расчётов, довольно точно определить температуру, создаваемую в рабочей камере — для настоящего повествования эта деталь была бы весьма важна. К сожалению, нам придётся ограничиться довольно грубыми прикидками и косвенными соображениями, что является неизбежным следствием невнимания к деталям проводивших расследование лиц.

Открыв рабочую камеру, члены коронерского жюри обнаружили, что она заполнена большим количеством золы и пепла. Сразу же оговоримся, дабы избежать двусмысленного толкования в дальнейшем, что под золой и пеплом в этом тексте понимаются несгораемые продукты горения, различающиеся лишь размером и массой частиц [грубо говоря, зола — это относительно крупные и массивные частицы, а пепел — лёгкие, мелкие и летучие].

Наличие в рабочей камере большого количества продуктов горения выглядело весьма подозрительно, поскольку при штатной эксплуатации печи в рабочей камере ничего не должно было сгорать [огонь горел внизу, в топке]. Наличие в рабочей камере большого количества золы свидетельствовало о том, что на решётку выкладывались некие предметы, которые по мере сгорания проваливались между прутьями. Когда содержимое камеры стали извлекать, выяснилось, что в толще золы находятся… человеческие фекалии! И притом в довольно большом количестве. Другим интересным открытием явилось обнаружение многочисленных застывших капелек золота. Собрав и взвесив их, врачи выяснили, что масса золота в золе составляла 173 грана (~11,2 грамма). По тогдашним американским ценам стоимость этого золота равнялась 6,94$. Причём врачи собрали наиболее крупные частицы и особо указали на то, что большое количество мелких они собирать не стали.

Золото является одним из самых тяжёлых металлов и умозрительно довольно сложно понять, много ли это или мало — 11,2 грамма золота? Чтобы читатель получил правильное представление о количестве найденного в печи золота, приведём такое наглядное сравнение. Сейчас в России находятся в свободном обращении золотые инвестиционные монеты «Георгий Победоносец» номиналом в 50 рублей. Они сделаны из практически чистого монетарного золота [проба «пять девяток» — 99,999 %] и при диаметре 22 мм имеют вес 7,78 г [0,25 унции].

Современные отечественные инвестиционные монеты «Георгий Победоносец» номиналом 50 рублей имеют вес четверть унции, то есть 7,78 г золота. В тигельной печи оказалось найдено количество золота, равное массе полутора таких монет.

Так вот, в тигельной печи в химической лаборатории профессора Уэбстера оказалось найдено столько же золота, сколько содержится в 1,5 таких монетах. Как видим, совсем немало…

Помимо застывшего золота в золе оказались найдены застывшие капли свинца и меди.

Также в золе рабочей камеры была обнаружена пуговица небольших размеров, предположительно от рубашки. В те времена дешёвые пуговицы изготавливались из металла, но для хорошей одежды использовались пуговицы из кости животных или перламутра.

В золе находилось большое количество мелких костей. Эти фрагменты были столь малы и имели настолько неопределенную форму, что невозможно было сказать, происходят ли они от человека или животного. Но наряду с ними, был найден ряд костей, точнее, фрагментов костей, покрупнее (до 4 см), но их форма была столь причудлива, что ни один из присутствовавших врачей не смог быстро сказать, какой костью эти фрагменты являлись ранее. Стало очевидным, что для реконструкции необходимо привлечь антрополога, то есть такого учёного, который в совершенстве знаком как со строением человеческого скелета, так и строением скелетов высших млекопитающих.

Продолжая тщательно просеивать золу, врачи обнаружили то, что все они узнали сразу и без затруднений. Это были зубы человека числом не менее 4-х. Вот только выглядели они очень необычно — все зубы оказались… расколовшимися в длину! Никто из присутствовавших никогда не видел ничего подобного. Казалось логичным, что человеческий зуб должен ломаться поперёк, в области наименьшего поперечного сечения. Но какого рода нагрузка могла привести к расколу зубов вдоль их длинной части?

После извлечения из рабочей камеры решётки и её внимательного осмотра стало ясно, что на прутьях в дальней части — там, где, по-видимому, поддерживалась максимальная температура — находится нечто, что спеклось с металлом. Коронер Джайбез Прэтт лично отделил от металла некий чёрный предмет, похожий на камень. Его потребовалось отмыть и рассмотреть под увеличительным стеклом — и только тогда присутствовавшие поняли, что видят керамический зубной протез.

Это было очень важное открытие, поскольку всякий зубной протез изготавливает мастер, способный его опознать. Такая работа оставляет след в документах и позволяет с абсолютной точностью назвать человека, для которого протез изготавливался!

В топочном отделении печи оказалась настоящая гора прогоревшего антрацита и древесного угля, что полностью соответствовало рассказу Литтлфилда о продолжительной работе печи 28 ноября. Взвешивание золы показало, что её вес составлял 8 кг, что весьма немало, принимая во внимание низкую плотность этой субстанции. Следовало иметь в виду, что печь имела сильную тягу, и потери вещества, уносимого из топки, несомненно были весьма значительны. Просеивание золы не привело к обнаружению каких-либо костных или металлических остатков, которые можно было бы связать с предполагаемым преступлением.

Далее внимание проводивших обыск лиц привлёк жестяной ящик с китайскими иероглифами на боках. Никакого отношения к Дальнему Востоку предмет этот не имел — как впоследствии установила полиция, данный ящик изготовил местный плотник по фамилии Уотерман (Waterman)