— Продолжай, — поторопил его Гэлбрайт

— Я могу вспомнить только то, что Морис сам мне рассказал, поскольку я сам не был очевидцем тех событий, — несколько беззаботно ответил его собеседник.

Мэтт, произнеся эти слова тоном комика, ожидающего аплодисментов по окончании своего выступления, высморкался прямо в руку и вытер её о скамейку, в результате чего его сосед невольно отодвинулся. Затем розовощекий доктор продолжил:

— В общем, Морис с Делией приехали в детскую больницу Рэндалла, и там они сразу же отправились на прием к гинекологу. Тот, осмотрев пациентку, сказал, что у неё действительно что-то было внутри...

— Эмм... — Гэлбрайт замер с открытым ртом.

— Нет, это была не беременность, это было нечто иное, — уверенно сказал Мэтт.

Гэлбрайт, которого замечание доктора немного успокоило, спросил его о том, что произошло дальше.

— А потом гинеколог сказал Морису, что они пока положат молодую леди в палату и начнут подготовку к операции по удалению... Чёрт, забыл этот медицинский термин... Но я помню, что, по словам Мориса, этому человеку никогда раньше не приходилось сталкивался с чем-либо подобным за всю свою карьеру.

— Довольно интересная история... — кивнул Гэлбрайт.

— Я ещё не закончил, — сказал Мэтт, — Морис, оставив гинекологу номер своего домашнего телефона, покинул больницу и отправился домой. Это было позавчера.

— Ладно, так что было дальше?

— А вчера ему позвонили поздно вечером — сказали, что уже всё посмотрели и ко всему подготовились, и поэтому завтра маленькой девочке проведут гистерэктомию.

— Что именно? — не понял инспектор.

Гэлбрайту показалось, что он уже встречал такое слово раньше, но забыл его значение.

— Удаление матки, — с мрачной торжественностью ответил Мэтт.

— Бог ты мой! — выкрикнув это, инспектор схватился за голову.

— Я тоже потрясен этим, как и ты, — начал успокаивать его доктор, — даже в двадцать восемь лет такая операция — уже серьезный шаг, а тут маленький ребёнок...

— Почему они решили это сделать? — Гэлбрайт с огнём в глазах вскочил со скамейки.

— Ладно, приятель, успокойся, — Мэтт попытался урезонить собеседника, но тот не унимался.

— Скажи мне, почему? — почти театрально воскликнул Гэлбрайт.

— Ну... Морис сказал мне, что эта штука — не помню термина — почти полностью вросла в эндометрий, и без полного удаления матки гинеколог не видел другого способа помочь молодой леди.

Взрыв отчаяния сменился унынием, и Гэлбрайт снова опустился на скамейку рядом с Мэттом.

— И сегодня утром Морису позвонили, дабы сообщить, что девочка, как бы это сказать... — доктор начал подыскивать слова.

— Не томи меня, пожалуйста... — пробормотал инспектор

— В общем, сотрудник детской больницы Рэндалла сказал Морису, что её пульс перестал прощупываться.

Наступила тишина, нарушаемая только шумным дыханием Мэтта. Гэлбрайт почувствовал, что его собственное сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Как звали того гинеколога, который проводил эту операцию? — спросил он через минуту.

В его голове начал складываться план дальнейших действий.

— Помню, Морис говорил, что это был... — начал вспоминать доктор.

— Имя, приятель, мне нужно имя! — заорал Гэлбрайт на розовощекого мужчину.

— Экой ты горячий... — Мэтт отстранился от него. — Итак, он сказал мне, что гинеколог представился ему доктором Бэйзлардом.

В следующее мгновение Гэлбрайт вскочил со скамейки и бросился в полицейское управление. Мэтт что-то крикнул ему вслед, но ветер в ушах помешал инспектору расслышать его слова. Оказавшись внутри самого здания, он притормозил и, ни с кем не здороваясь, поднялся на второй этаж в свой кабинет. Там он сел за стол и, придвинув телефон поближе к себе, набрал номер телефона справочной службы. Когда в трубке раздалось «Алло, я вас слушаю», Гэлбрайт, стараясь придать своему голосу как можно более спокойные интонации, попросил продиктовать ему номер телефона руководства детской больницы Рэндалла. Ответ, который он получил, был «Подождите пару минут».

Инспектор положил трубку телефона рядом с аппаратом и начал искать бумагу. Когда он наконец положил перед собой чистый лист и достал ручку из ящика стола, в трубке раздалось «Пишите». Придерживая её плечом, Гэлбрайт схватил ручку и под диктовку записал на бумаге номер телефона больницы. Поблагодарив человека из справочной службы, он закончил разговор и, пробежав глазами по листку, набрал номер. Трубку сняли почти сразу.

— Вы позвонили в детскую больницу Рэндалла, — услышал Гэлбрайт мелодичный женский голос.

— Здравствуйте, не могли бы вы дать мне домашний адрес доктора Бэйзларда?

— Мы не разглашаем личную информацию своих... — начала было девушка, но инспектор перебил её.

— Я из полицейского управления Портленда, — сухо сказал он.

— Хорошо, оставайтесь на линии, — ответил женский голос.

Гэлбрайту пришлось подождать несколько минут. Наконец девушка вернулась и начала диктовать ему адрес — инспектор едва успел схватить ручку. Когда он вывел последнюю букву, женский голос спросил его «Что-нибудь еще?», но он просто попрощался и положил трубку. «Что ж, замечательно», — подумал он, — «вот он, адрес того самого человека, который своими собственными руками убил невинного ребёнка». Гэлбрайт, несколько раз перечитав бумажку, сложил её в четыре раза и положил в тот же карман, где лежала фотография трёх счастливых людей, представлявших собою семью Йонс.

Гэлбрайт вышел из здания полицейского управления и взглянул на скамейку, стоявшую под агитационным плакатом — Мэтт уже куда-то ушёл. «Ладно, это не имеет никакого значения», — подумал инспектор. Навстречу ему ехал желтый автомобиль с характерным рисунком в виде шахматной доски на дверце. Инспектор остановил такси и, назвав водителю название улицы и номер дома, откинулся на спинку заднего сиденья. Он начал прикидывать, что доктор Бэйзлард, вероятно, всё ещё находился в больнице, так что была велика вероятность того, что ему не удастся застать его дома. Гэлбрайт не был уверен в том, чего он на самом деле добивался от этого визита, но он был твердо убежден в том, что ему обязательно нужно пересечься с этим человеком до того, как дело о «Смерти Делии Йонс под ножом хирурга» попадет в суд, так что нельзя было терять времени.

Водитель быстро доставил своего пассажира туда, куда ему было нужно.