Гончая бросилась к фюреру.

– Надо уходить!

Но охваченный азартом «любовник» не внял ее словам, да еще и оттолкнул фаворитку плечом. По стрельбищу от укрытия к укрытию металась бледная человеческая фигура с куском шкуры на бедрах – пойманный егерями дикарь! Именно его фюрер безуспешно пытался поймать на прицел.

– Сейчас здесь все рухнет! – попыталась докричаться до фюрера Гончая. Но ее голос заглушил грохот падающих опор, на которых держалась галерея.

– Отвали! Я должен достать этого урода!

Фюрер навалился всем телом на выгнувшееся под его весом ограждение, только так он мог сохранить равновесие, и снова выстрелил. Гончая почти не услышала выстрела – вокруг трещало и гремело падающее железо разваливающейся галереи, лишь заметила вспышку вырвавшегося из ствола пламени. Однако скачущий по стрельбищу дикарь вдруг споткнулся на бегу, неуклюже подпрыгнул на одной ноге и упал.

– Есть! Готов! – во весь голос заорал фюрер.

Но его радость оказалась преждевременной. Уже через секунду дикарь снова вскочил на ноги, по-звериному хищно оглянулся и выбросил пустую руку в сторону фюрера. Нет, не пустую! В луче прожектора перед глазами Гончей что-то мелькнуло, а в следующее мгновение брошенный дикарем камень ударил фюрера в лоб. Последнему повезло, что их разделяло не менее двадцати метров, иначе дикарь почти наверняка проломил бы вождю Рейха голову. Фюрер взвизгнул от боли и отшатнулся от ограждения. Воспользовавшись моментом, Гончая схватила его сзади за ремень с патронташем и изо всех сил потянула на себя.

– Бежим! Да шевелись же ты!

Наконец-то он обратил на нее внимание и оглянулся! И в этот момент настил содрогнулся от мощного толчка и исчез у них из-под ног.

«Как во время обвала», – успела подумать Гончая.

Она поняла, что оказалась в воздухе и вместе с фюрером куда-то летит. Потолок станции и часть обрушившейся галереи промелькнули перед глазами, потом все заслонила стремительно надвигающаяся бетонная стена, изрытая глубокими трещинами. Гончая врезалась в эту стену, так что в груди затрещали ребра, и покатилась в сторону, судорожно пытаясь сгруппироваться и уберечь от ударов лицо и голову.

Через какое-то время ей удалось остановиться. Стена оказалась не стеной, а полом платформы, превращенной в стрельбище. И сейчас здесь властвовали выпущенные на свободу хищники! Кого-то из них охотникам удалось подстрелить – в нескольких метрах от себя Гончая увидела сраженного выстрелами монстра, лежащего в луже крови, кажется, это был мутировавший волк. Гончая редко выбиралась из метро на поверхность, только при крайней нужде, и плохо разбиралась в тварях, заселивших обезлюдевшую Москву. Но большинство отловленных егерями чудовищ были еще живы и, как и охотившиеся на них люди, жаждали крови.

Внезапно Гончая поняла, что почти не слышит стрельбы. Начавшаяся в первые секунды охоты беспорядочная канонада сократилась до нескольких одиночных выстрелов. Она не строила иллюзий. Те из «охотников», кто успел удрать до обрушения галереи, давно покинули полигон. О том, что случилось с так же сорвавшимися вниз, не хотелось даже думать. Выжить здесь можно было единственным способом – как можно скорее выбраться с захваченного монстрами стрельбища.

Гончая вскочила на ноги и тут же с криком опрокинулась на спину. Правая нога взорвалась такой болью, что глаза едва не вылезли из орбит.

«Неужели перелом?!» – пронзила сознание ужасная мысль. Ни крови, ни вздутия от разошедшихся костей она не видела, но боль в ноге не проходила, наоборот, только усиливалась. Справа раздался стон. Обернувшись, Гончая увидела фюрера. Он сидел на полу и очумело тряс головой. Половина лица у него была в крови, но фюрер, похоже, не замечал этого. Рядом лежал его роскошный охотничий карабин, который можно было использовать не только как оружие, но и в качестве костыля. Гончая решила, что карабин – это ее реальный шанс остаться в живых и выбраться с полигона, и, перевернувшись на бок, чтобы не травмировать поврежденную ногу, быстро поползла в сторону фюрера.

Она почти добралась до цели, до карабина оставалось не более метра, когда за спиной раздался протяжный звериный рык. Гончая изо всех сил рванулась вперед, схватила карабин и, перевернувшись на спину, оказалась прямо перед этим обладателем грозного голоса.

Чудовище, которое она увидела перед собой, походило на застреленного волка, но оно было больше, много больше убитого хищника. На вздыбленном загривке мутанта торчали не то иглы, не то костяные пластины, как у древних ящеров, а вытянутая и немного сплюснутая с боков голова оказалась размером с чемодан. С раскрытый чемодан! Потому что монстр оскалил пасть, полную кривых, но явно очень острых зубов. И он больше не рычал! Чудище царапнуло когтями бетон, оставив на нем еще несколько длинных борозд, и ринулось на свою жертву. Гончая привычно задержала дыхание, поймала на мушку приоткрытую пасть зверя и нажала на спуск.

Ничего не произошло. Вообще ничего. Боек даже не щелкнул, а перезаряжать карабин она уже не успевала. Гончая отшвырнула никчемное оружие и рванула из кобуры купленный на Краснопресненской пистолет.

«Надо было проверить», – мелькнула запоздалая мысль. Она так торопилась к Майке, что не только ни пристреляла приобретенный пистолет, но даже не убедилась в его исправности.

Пока мозг анализировал допущенные ошибки, руки механически делали свое дело. Левая ладонь превратилась в упор, правая обхватила пистолетную рукоятку, указательный палец лег на спуск. Досланный в ствол патрон и автоматически отключаемые предохранители позволяли открыть огонь практически мгновенно. В теории! Гончая потянула на себя спусковой крючок.

Бах! Бах! Бах! Бах! Бах!

Следующие друг за другом выстрелы заглушили топот звериных лап, но не остановили чудовище! Одновременно с грохотом пятого выстрела Гончая почувствовала удар закованной в мышечную броню огромной туши, широкие зазубренные когти вонзились в ее плоть, а мир сжался до размеров оскаленной пасти.

Сжался и исчез.

* * *

Первым, что она увидела, оказался ослепительно-яркий, режущий глаза свет. Потом все заполнила не менее яркая белизна, в которой через несколько секунд стали проступать очертания предметов. Гончая увидела решетчатую спинку железной кровати, вздымающуюся горбом белую простыню и собственную голую руку, лежащую поверх этой простыни. От локтевого сгиба куда-то вверх тянулась прозрачная гибкая трубка, похоже, от медицинской капельницы. Из этого следовало сразу несколько выводов.

Первый, она жива. Второй, она в каком-то госпитале. Иначе откуда капельница? Но где и в каком? Немного поразмыслив, Гончая решила, что сейчас это не самые важные вопросы. Гораздо важнее – насколько сильно она пострадала и как тяжело ранена? Да! Она же сломала ногу, когда свалилась с галереи!

Гончая пошевелила правой ногой, но не почувствовала боли. Просто чудеса! Она попробовала приподняться на кровати. Это удалось, но при этом у нее жутко закружилась голова и сильно сдавило в груди.