«Прикормить» источника информации деньгами, имуществом («мягкой рухлядью») — в этом не было ничего удивительного, но невольницами, из числа пленниц, отобранных у других!? Это было неожиданно. Невольницы из числа пленниц воспринимались как товар, поэтому и их можно было отдавать тому, кто поставлял нужные сведения. Толстой невольниц, по сути дела, спасал от продажи на невольничьем рынке, отдавая их своим конфидентам.

«Маврокордато Александр (Маврокордат, Моврокордат, Шкарлат), был тайным секретарем турецкого султана» и его переводчиком, а Лука Барка[466] — консул Дубровницкой республики[467] в Стамбуле, серб, располагал в столице Османской империи обширными связями и знакомствами и был в курсе всех придворных интриг.

24 июня 1700 г. в Швецию прибыл «в чине резидента ближний стольник князь Андрей Хилков»[468], а уже с 20 сентября в связи с объявлением Россией войны Швеции он находился под арестом, который длился 18 лет. Он так и умер на чужбине. И хотя Хилков находился под арестом, некоторые права дипломата у него сохранялись: его не ограничивали в переписке с Москвой, чем Хилков активно пользовался. Однако все его письма в Россию и ответы оттуда проходили обязательную проверку в канцелярии шведского Сената. И естественно, даже намек на конфиденциальную информацию из них тут же изымался. В связи с этим Хилков использовал шифр — «особую цифирную азбуку», или, по его выражению, «цифирь», а иногда и симпатические чернила на основе квасцов[469]. Из шифрованного письма, переданного Хилковым в Россию в 1703 г., следует, что он использовал симпатические чернила или, как называет их Хилков, желтые чернила. В этом же письме содержится уведомление о том, как можно читать письма с «секретом»: их надо нагревать («поджигать на жару»), и тогда все строки, написанные желтыми чернилами, проступят на бумаге. Симпатическими чернилами Хилков писал между строк обычного письма и на всех свободных местах, даже на конверте[470].