27 августа

Письмо от читательницы Световой: «…Очень жаль, что в субботнем номере «ВК» не будет Вашего грустно-веселого календаря, а ведь Ваш календарь делал огромное дело – восстанавливал распавшуюся связь времен. Живешь и думаешь, что все беды и горести мира обрушились на голову нынешнего поколения. Прочитаешь календарь и видишь – бывало и прежде!.. Надо жить дальше… Я прожила в коммуналке 15 лет (1920–1935) с вдовой Петра Ивановича Щукина. Тоже были времена скверные, и она говорила: «В такие времена очень важно сохранить лицо». Ваш календарь помогал мне в этом. Спасибо Вам! Да сопутствует Вам удача во всем».

Закончив публиковать календарные подборки, я сменил амплуа, как когда-то Петр Алейников: веселый тракторист – одно, печальный Пушкин – иное. И вот уже на летучке «ВК» обсуждают мои комментарии. Кто-то сказал, что неинтересно, подтекст: и я так могу!.. Другой заявил, что Безелянский бронзовеет и занялся поучениями, короче, вдруг появилась возможность укусить основного конкурента.

С подачи Шавердовой состоялась встреча в «Диалог-Банк» с молодым президентом или председателем правления Петром Дерби (отец – голландец, мать – казачка с Украины). Дерби говорит по-русски с каким-то странным акцентом и выворачивая слова: «По лесу блюдаю…» Любит ходить… Дерби поддерживает Олега Ефремова, создал фонд Станиславского. Но поддержит ли меня?.. О положении в России, о политике и экономике Петя Дерби сказал так: «Все имеют хорошие намерения, но вместе делают кашу».

Встреча в банке из области высоких фантазий, а практически надо «арбайтен, арбайтен и арбайтен» – работать и работать. В какой-то день квартира содрогалась от стука двух машинок: Щe печатала про Есенина, я про Полину Виардо. В «Вечорку» пришло хулительное письмо от некоего читателя-экономиста, который назвал меня «глав-сплетником по вопросам пола всех времен и народов», – а то все хвалят и хвалят, нате – получите, сэр!.. Возмущенный читатель-экономист написал, что я всех «обгаживаю» подряд: царей, королей, ученых, писателей, залезаю « в чужие дела и постели». Мой критик румяный, наверное, меня спутал с кем-то из желтой прессы, там – да, залезают. А я сохраняю крайнюю деликатность в вопросах Эроса. Но разве на всех угодишь? И разве всем понравишься? Нравится всем только доллар!..

3 сентября

29 авг. в Доме актера первая прикидка «Старой квартиры», обсуждали макет декорации… Там же на Арбате увидел на лотке продают потрепанного читанного-перечитанного Рюрика. Купил Вульфа «Кумиры, идолы…». Мы с ним пересекаемся по темам, а у меня без ложной скромности текст лучше. Говорить – это одно, писать – совсем другое. Вульф – не писатель…

31 авг. прощались с летом: поехали с Ще в дальнюю рощу. У Константина Случевского есть стихотворение, и оно так и называется «Прощание лета»:

Осень землю золотом одела,

Золотея, лето уходило…

Современник Кушнер: «Уходит лето. Ветер дует так, что, кажется, не лето – жизнь уходит, и ежится, и ускоряет шаг, и плечиком от холода поводит…».

Погуляли в роще. Пришел и сел за Хронику любви, а к 16 часам поехал в «Крон-пресс» на переговоры. Главный редактор Елена Евгеньевна сказала, что они провели маркетинг: меня знают, читают, хвалят; значит, можно издать книгу. Я предложил им книгу «Любовь и судьба» (очерки из «Космо») и поэтов Серебряного века. Директор (явно преуспевающий Роберт Ованесович) сказал: «Берем… а что у вас еще есть?».

По Р-1 звучала моя композиция о Гумилеве с музыкой Римского-Корсакова, Дебюсси и Скрябина. Ще даже прослезилась, слушая, – и читал я вроде неплохо… Звонила внучатая племянница Марии Андреевой, рассказывала интересные факты из жизни Марии Федоровны и жалела, что в ВК нет больше моего календаря…

17 сентября

Жизнь набрала такие сумасшедшие обороты, что некогда засесть за дневник. Какое-то крещендо. Печатаю. Бегаю по редакциям. Читаю (мемуары Кшесинской). Побывал на книжной ярмарке на ВДНХ (тираж Рюрика почти весь распродан). В «Работнице» вышел на двух разворотах Сергей Есенин, в ВК – полоса о Зинаиде Гиппиус. В «Крылатых амурах» читал Есенина по радио. Читка сценария «Старой квартиры». С Борей Львовичем обменялись книгами: я ему Рюрика, он мне – «Актерскую курилку», книгу театральных баек. Ну, и прочая круговерть, к вечеру устаю, читать уже не могу и смотрю по ТВ всякую дрянь, отрывками, правда: «Ночь с вампиром», «Подсматривающий», «Прокол» с Джоном Траволта и т.д. Но лучшее – это «Кто боится Вирджинии Вулф?» (1966) с Элизабет Тейлор и Ричардом Бартоном.

24 сентября

Рабочая рутина. Вот только актер Павел Винник, с которым на Пятницкой я встретился в студии на радио. Я ему приглянулся, и он пригласил на свое 70-летие в Дом Ханжонкова. Я ему подарил Рюрика и написал строки:

Как говорил дружище Пух

(второе имя – Вини):

Один актер он стоит двух,

Коль это – Павел Винник.

В «Золотом теленке» Винник играл, кстати, бухгалтера Берлагу.

У Жоры Вайнера не получилось с ТВ, но он копает новые идеи. Заходил к нему в офис, там Даль Орлов: «Ба! Живой классик пришел!» Такие нынче шутки. А Миша Шлаен предложил в еженедельнике «Твой футбол» вести рубрику «Любовь и футбол». Лет 30 назад я бы заверещал от восторга и согласился. Сейчас отмахнулся: некогда и неинтересно… Допечатал Матильду Кшесинскую – 24,5 стр.

1 октября

Ще упрекнула меня, что я веду дневник как летопись событий, сборник информации, и не размышляю. Размышлять, увы, некогда. Идет молотьба.

А о вечных вопросах мы говорим с Ще, когда гуляем по роще. И говорим-говорим. А дневник остается сухим, без «размышлизмов».

«Закат должен быть долго и хорош», – написала Вера Инбер в своем дневнике 4 окт. 1938 года. Увы и ах, сегодня у нашей интеллигенции не тихий закат, а нестихаемая буря. Борьба за жизнь, а точнее, за выживание. Борьба за презренный металл. Мы с Ще, благодаря интенсивной работе, кое-что зарабатываем и, соответственно, позволяем себе и мясо покупать на рынке, и конфеты в магазине. А вот другим приходится значительно хуже. Не об этом ли когда-то давно в «Утешите льном романсе» писал Дон Аминадо:

Сколько тягостных колец

Все затягивается туже!

Так уж худо, что конец.

А глядишь… назавтра – хуже.

Звонок из издательства «Кладезь». Поехал на Усачевку, метро «Спортивная». Что им давать? «Сад любви» в «Пенатах», очерки о женщинах – в «Крон-пресс», предложил поэтов и выставил условие: 10 тысяч долларов и аванс – 5. Словом, обнаглел и распоясался. Они задумчиво: будем думать… А тем временем в «Огоньке» и в