вот книг нет. Кто-то привез из Израиля кучу местных газет, обнаружил в ней мою публикацию о Лиле Брик. А где шекели? Пираты, выходит… Чуть не поехали в Австрию с подачи Яновских: сначала была одна цена, потом возникла другая, естественно, повыше, и мы отказались, – ах, Моцарт, ах, Зальцбург, ах, Вена!.. (Правда, позднее все же поехали – 17 мая 2011).

У Гурвича в театре проверялась готовность к съемкам, «Чернобурка? – Лежит. – Театральный бинокль? – Ждет. – Мальчик для конструктора? – Есть конструктор и есть мальчик. – Кулинар? – Существует и с печкой…». Нет только ведущего. «Мрачная невнятка», – заявил Гурвич.

«Старая квартира» стартует, а «Кладезь» рухнул: извинились передо мной, не можем издать, нет денег, рукопись забирайте. Отказ был скрашен купленным сборником «В нашу гавань заходили корабли», там песенки, которые мы еще пели в школе, типа: «В Кейптаунском порту с пробоиной в борту «Жанетта» оправляла такелаж…». И этот такелаж казался верхом романтики. Ну, и всякие пряные песни из Одессы, к примеру, про учителя танцев:

Кавалеры, приглашайте дамов,

Там, где брошка, там перед,

Шаг налево, две шаги направо,

Шаг вперед и поворот…

2 декабря

Если коротко, то в «Крон-пресс» получил аванс: 1000 долларов. Идет корректура. Сочинял жизнь Веры Комиссаржевской. Отбивался от одной читательницы, которая пыталась читать мне стихи Есенина. Читал календарь по радиостанции «Москва». Были в гостях у Яновских (греческий коньяк, какая-то экзотическая водка «Белый орел»). Побывал на книжной ярмарке на Лавочкине и т.д. Обычная моя пенсионно-кипучая жизнь. А О.Ю. признается: «А мне тебе рассказать нечего». У нее жизнь – тишина. И этого я никак не могу понять…

За окном 0 градусов, лежит снег.

Все это записано с утра, а в середине дня – генеральная репетиция «Старой квартиры» в доме актера. На сцене – натурель тех старых лет: продавленный диван, патефон, настольная лампа и т.д. В качестве ведущего – Гриша Гурвич (все отказались, последним был Ширвиндт). Гриша параллельно и режиссер. В одной стороне в кресле расположился Славкин, в противоположном я, историк-консультант. Что-то вякал по ходу съемок про план Маршалла. Приглашенный старый Михаил Брохес сыграл и спел на рояле несколько песенок Вертинского, утвердили одну – «Над розовым морем», а «Маленькой балерине» было отказано. Утвердители Малкин и его жена, Кира Прошутинская.

В каком-то эпизоде была задействована Татьяна Окуневская, советская кинозвезда с особой судьбой. В перерыве она неожиданно подходит ко мне: «Вы Безелянский? О, как я хотела с вами познакомиться! Я вас читаю – так интересно. Вы – такая душечка. Последний из знающих людей…». Про себя подумал, что душечка – это из фильма «В джазе только девушки». Окуневской – 76 лет (она родилась 3 марта 1919), но бодра, мужественна (изнасилованная Берия, роман с Тито, арест в 1948-м, любовь Константина Симонова – «Дурную женщину любил…» и т.д. Богатейшая биография, а первая роль в кино – «Пышка»). Держится она прямо, прямо смотрит в глаза, твердо говорит, без всякого старого женского кокетства и сюсюканья, как у Лидии Смирновой.

Встреча с Окуневской стала маленьким подарком: не каждый день общаешься с кинозвездами. Ну, а вечером еще одно развлечение: концерт, посвященный 50-летию Геннадия Хазанова, которому я оказал информационную услугу, и он нас пригласил. Мы сидели на 10-м ряду, и Ще высчитывала рейтинг приглашенных: в 9-м сидел Костя Райкин. Сзади конферансье Лев Шумелов, который комментировал своей спутнице концерт: «Теперь занавес – правильно!». Среди прочих был балетный номер, и Семизорова накрутила 32 фуэте. Ну, и масса поздравителей. Юрий Никулин даже рассказал анекдот: «Муж уехал в командировку и… не вернулся». Винокур и Лещенко – Вовчик и Левчик – спели дуэтом про новых русских. Вячеслав Невинный исполнил песню «Две родины»: «Когда иду я по Подмосковью… когда иду я по Тель-Авиву…». Алла Пугачева в своем выступлении выкрикнула: «Гуляйте, евреи!». Выступали еще Пенкин, «Песняры», Ширвиндт с Державиным и другие представители нашего эстрадного созвездия. Кончился концерт, и официанты стали обносить гостей шампанским. Хазанов-миллионер или спонсоры?..

Кстати, в зале был весь артистический бомонд и много политиков: Сосковец, Шумейко, Гавриил Попов и др. Спокойно подошел к Николаю Сличенко и сказал, что вот детство жены прошло среди цыган. Он очень удивился и лучезарно улыбнулся Ще. Перекинулся словами с Резо Габриадзе. Не стал подходить к Вознесенскому с Богуславской: они стояли какие-то надутые и напыщенные, он какой-то старый, обабленный, а она – молодящаяся старуха. А вот к Белле Ахмадулиной подошел и сказал ей, что не хочу повторить ошибку с Андреем Тарковским, когда не взял у него автограф, и поэтом прошу вас. Белла написала мне дрожащей рукой на пригласительном конверте: «Юрию Безелянскому на память о Белле Ахмадулиной». Реликвия! Приклею в альбом. В антракте очутился рядом с Роланом Быковым. Я достал пачку печенья и предложил ему. Он: «А можно два?» Рядком стояла Елена Санаева. Накоротке поговорили и поругали молодежь: не знает прошлого.

Вот таким оказался насыщенным день 2 декабря.

9 декабря

Ну, а 3-го была уже официальная съемка первого фильма «Старая квартира». Перед началом увидел Бориса Громова и подошел к нему. Без всякого стеснения: «Разрешите пожать вам руку, генерал!». Короткий разговор, назвал себя, и тут же жена генерала Фаина, услышав фамилию, сказала: «А теперь можно мне пожать вашу руку? Я читаю вас в «Космополитэне». И далее – визг женских восторгов.

Съемка длилась 3,5 часа. В эпизодах выступали Михаил Козаков, Алла Баянова, Татьяна Окуневская, Тихон Хренников, личный водитель маршала Жукова и т.д. Я что-то сказал про план Маршала (программа была посвящена 1947 году) и меня тут же поддержал академик Арбатов. Да, еще успел перекинуться парой слов с Валей Никулиным, ему в Израиле плохо…

В последующие дни – переговоры в газете «Труд», запись программ на радио, начал печатать московский календарь (не за Россию, а за Москву!). Читал корректуры книги «Любовь и судьба». Опять масса ошибок: Брек вместо Брик и т.д. Редактор Фадеева сказала, что часть о поэтах получилась сильнее, чем о женщинах. В «ВК» идут настойчивые звонки: верните историческую колонку Юрия Безелянского!.. И продолжаются уходы: в 49 лет умер Александр Кайдановский (уходят сталкеры), и скончался генерал Дмитрий Волкогонов (я с ним однажды говорил по телефону), и Светлов говорит ужасные вещи: «Я – смертник, стою на краю бездны, а надо еще столько дел переделать…». Короче, как у классика? «На роковой стою очереди…». Кто это сказал? Фет или Тютчев? Что-то забыл, и это ужасно.

Звонок от Хазанова: 21 декабря Аросевой 70 лет, просил