– Откуда ты знаешь? Она сама тебе сказала? – говорить об этом было невыносимо, но вопросы один за другим срывались с губ сами, помимо его воли.

– Нет, – мотнула головой девушка. – Не говорила. Это видно.

– Мало ли чего видно, – бросил он с толикой облегчения.

– Вот только он к ней равнодушен, – не унималась Измайлова. – Ему Вера нравится.

– Прям мыльная опера! – нашел в себе силы усмехнуться Олег.

– Типа того. Только взаправду.

Они снова замолчали, но на этот раз он даже не сразу вспомнил о жажде. «Ты любишь ее, – продолжал звучать в голове юноши голос Гали. – А она любит не тебя… А она любит не тебя… Ты любишь ее…» Олег закрыл глаза, и перед ним тут же возник образ Инны – почему-то в синем с белыми полосками платье – он и видел-то его на ней всего раз. Рядом из тьмы выплыла еще одна фигура – уже в серой форме «Ковчега». Вербицкий? Нет, не он, капитан гораздо выше. И не Рома. Тёма. Оборотень. Чужой. Монстр улыбнулся Инне и взял ее за руку. Лицо девушки исказилось от ужаса. «Ты любишь ее. А она любит не тебя…» Черт возьми, а пусть даже и так! Все равно скоро все это будет звучать в прошедшем времени! Любил. Любила.

Будет, если он так и продолжит сидеть на полу, жалея себя, несчастного.

Оттолкнувшись спиной от стены, Олег рывком поднялся.

– Идем, – прохрипел он, подавая руку Гале.

В какой-то момент юноше показалось, что спутница не послушается его, но через секунду Измайлова вцепилась в его ладонь, и он легко подтянул Галю вверх, поставив на ноги, – веса в ней было всего ничего.

– Идем, – повторил Олег.

И они пошли.

Поворот следовал за поворотом, перекресток сменялся перекрестком, коридоры то расширялись метров до шести, то внезапно сужались так, что и двоим рядом не встать, неизменным оставалось одно: никакого намека на близкий выход. У каждой развилки Олег внимательно осматривал стены, ища хоть какую-нибудь метку, но те были девственно чисты: судя по всему, нога человека не ступала здесь еще никогда. Насчет ноги Чужого уверенности быть не могло, но и он своих следов в этих тоннелях не оставил.

Сколько прошло времени с их последнего привала, юноша не знал: оно здесь измерялось поворотами и развилками, а считать их он давно перестал. Что такое секунда? Один шаг? Наверное, уже нет: от силы полшага, если не меньше. А минута? Вообще бессмысленное понятие. Что уж говорить о часах, днях, неделях… Могут они уже блуждать здесь неделю? Едва ли. А день? День – это когда солнце с неба светит, а тут только желтые лампы под потолком. Солнце осталось там, в прошлом. Как и Земля. Скоро к ним там присоединится «Ковчег», а значит, и этот треклятый лабиринт вместе с ним… Что ж, туда ему и дорога!

Забавно, как будто бы уже даже пить не хочется. Что такое «пить»? Лить в рот воду? Разве так бывает? Да и что такое вода? Слово-то какое смешное! И кто его только придумал такое?

Что-то сильно дернуло Олега вниз – это Галя, которую он держал за руку, молча опустилась на пол. Он машинально потянул ее, пытаясь снова поднять, но пальцы спутницы выскользнули из его ладони. Помедлив, Олег сел и сам, согнув ноги и обхватив колени руками. Девушка привалилась к нему слева, ее голова легла ему на плечо, светлая прядь упала на грудь. Не без труда высвободив руку, он обнял Галю за плечи.

Теперь время окончательно остановилось, так как не было больше ни перекрестков, ни поворотов – только стена за спиной, пол внизу и они двое, вымотанные и обессиленные.

Век спустя Галя оторвала голову от его плеча и посмотрела на Олега своими карими – в обрамлении густой сети бордовых прожилок – глазами. Губы ее шевельнулись, но издали лишь тихий свист.

– Отдыхай, – успокаивающе вымолвил юноша в ответ.

– Скоро… отдохну… – почти отчетливо прошептала Галя – видно было, каких усилий это от нее потребовало. – А сейчас… Поцелуй… меня… Пожалуйста…

– Что? – в самом деле не сразу понял он.

– Поцелуй… меня… – повторила девушка. – Не бойся… – голос ее как будто бы немного окреп. – Этим ты не предашь… ее… уже…

– Я не боюсь… – Нагнувшись к Гале, Олег коротко коснулся своими сухими губами ее – таких же сухих и шероховатых.

– Нет, – удержав руками, не позволила она ему отстраниться. – Не так… По-настоящему…

Промедлив лишь миг – хотя, может быть, и целую вечность, кто возьмется судить? – юноша привлек ее к себе, и губы их снова встретились. Пальцы Гали, тонкие и холодные, слегка тронули его щеку, его собственные скользнули по тыльной стороне ее ладони – к локтю по рукаву форменной куртки, затем к плечу, после вниз, к талии, где куртка уже заканчивалась, руки девушки обвили его шею…

– Кхым… Прошу прощения, что прерываю вас в столь ответственный момент, но не соблаговолите ли уделить мне несколько минут? – раздалось вдруг где-то рядом – а может быть, и на другом конце Галактики. – Потом, если пожелаете, можете продолжить…

Плохо соображая, что происходит, Олег обернулся, хотя и не сразу: зачем, если знакомый голос ему просто мерещится? Сбивчиво дыша, Галя тоже повернула голову на звук, нахмурилась:

– Тёма?!

– Можно сказать и так, – скрывавшийся под личиной невысокого взлохмаченного паренька Чужой картинно им поклонился. – Да, это я. А вы кого ждали? Гунгана с планеты Набу?

«Ковчег», день тот же

– Дай еще! – закашлявшись, попросил Олег, протягивая «Тёме» пустую плошку. Вода, словно песок или крупа, больно царапала горло и, казалось, бесследно исчезала куда-то сразу за ним, и близко не доходя до желудка.

– Для начала достаточно, – покачал головой Чужой. – Пусть сперва это усвоится. – Позже повторим.

– Откуда здесь вода? – спросила Галя, также возвращая опустошенную плошку.

– Здесь много чего есть, – пожал плечами «Тёма». – Надо просто знать, где искать.

– А ты, типа, знаешь? – язвительно просипел Олег.

– Увы, меньше, чем мне хотелось бы. Но чуть больше, чем рассказала вам наша милая Кора.

Они находились в небольшой квадратной комнате без мебели и без дверей – чтобы войти сюда, Чужой в буквальном смысле слова рассек кольцом стену коридора – так, по крайней мере, это смотрелось со стороны. Инна тоже была здесь – неподвижно сидела в углу, опустив веки – как если бы глубоко задумалась или задремала.

– Не трогай ее, – попытался остановить Олега «Тёма», когда тот бросился к ней с порога. – Она в оцепенении. Все слышит и понимает, но пошевелиться не способна. Это пройдет – часа через два или три.

Конечно же, все увещевания юноша проигнорировал – опрометью метнулся к Инне, упал рядом с ней на колени, схватил за руку… Та была словно каменная – не гнулась, кожа на кисти не прожималась под пальцами ни на миллиметр. Но дыхание у девушки было ровным и глубоким, можно даже сказать, умиротворенным – в отличие от его собственного, сбивчивого и свистящего.