из-за угла. Тьфу, шельма! И куда мне: налево или направо? И ведь никаких обозначений нет. Вернулся к трупам. Обыск ничего не дал. Иссушать их не стал. Я чувствовал, что мой резерв почти полон. А эта особенность пригодится мне как оружие последнего шанса. Снова зарядил арбалет.

Мой проводник потратил больше времени, чем я рассчитывал, но никаких событий не произошло.

— Я показал ей дорогу. Она смогла сориентироваться. Дальше сама сможет до города дойти.

— Хорошо. Куда дальше?

— Направо.

Потянуло сладковатым ароматом. Мы заметили блики костра, играющего на стенах. Пятеро человек сидело вплотную к огню. Никто не шевелился. Вокруг них клубился сиреневый дым. У всех — повязки. Я показал на себя, на троих людей и изобразил перерезание горла. Затем на Прапора и на оставшуюся двойку. Лёня понятливо кивнул.

Ревизоры не оказали никакого сопротивления. Казалось, что они ничего не заметили. Сработали мы гладко: трупы пентаграммой разложились вокруг костра. У меня слегка закружилась голова. Прапор прикрыл нос ладонью и тут же отбежал. Я последовал его примеру.

— Это хвойная ива. Наркотик. Бросается в огонь. Вызывает сильное привыкание. Эффект проходит почти мгновенно, — доложил Лёня. — За следующим поворотом выход, — он указал в сторону, откуда тянуло свежестью.

— Понял, — я в очередной раз заглянул за угол. Пара человек сидели, прислонившись к стене. Они бросали друг другу нечто, напоминающее мяч. Было видно, насколько им скучно. — Там двое. Сколько на улице — непонятно. Можно это как-то быстро проверить?

— Да.

Мы вернулись обратно. Прапор указал на лестницу, ведущую куда-то наверх. Забрались по ней. Я тут же втянул воздух полной грудью. А я ведь уже перестал обращаться внимание на постоянную вонь катакомб. Но теперь точно понятно, что мы на поверхности. Мы оказались в пустом здании.

— Странно, — наморщил лоб Лёня. — Тут никого нет. Здесь всегда бы люди.

Поднялись на пару пролетов и, пригнувшись, подошли к окну. Передо мной раскинулась внушительная площадь. На улице было темно, так что отсутствие людей меня не удивило. Неподалеку от входа в катакомбы стояло несколько крупных повозок. В отдалении — шикарная карета. Но моё внимание больше всего привлек шатёр, над которым развивался флаг с короной. Изображение напоминало печать, которая появилась у Влады после преображения.

Прапор тут же развернулся и побежал вниз. Я не отставал. Мы спустились по лестнице и снова оказались под землей. Быстрым шагом прошли мимо трупов насильников, а ещё через метров пятьдесят я схватил его за плечо:

— Что случило?

— Там флаг.

— И что?

— Корму нельзя находиться рядом, если поднят флаг. Мы должны уйти дальше.

Я видел, что Лёня находится не совсем в адекватном состоянии: ошалелые глаза ни на чем не фокусировались, а тело будто рвалось вперед. Пришлось приводить его в чувство парой крепких затрещин.

— Объясни нормально. Я не из этого мира.

— В уложении сказано, что если поднят флаг, то корм должен покинуть это место на ближайшие полсуток.

— А ревизоров это, по всей видимости, не касается, — съязвил я. — И в этот раз тебя тоже. Помнишь, что сказала Влада: ты подчиняешься только мне. Она воспользовалась правом первого. Так что мой приказ: забудь про флаг. К тебе он больше не относится.

Прапор застыл. Его мир снова рушился на глазах. Ну ничего. Совсем скоро он привыкнет.

А я раздумывал. Повозок было как раз столько, чтобы поместить всех убитых ревизоров и шатер. В карете, понятное дело, ехал благородный. На улице я больше никого не заметил. Видно, что дворянский выродок никуда не торопится. И это прекрасно. Раз так, то у меня будет время с ним поговорить.

Я погладил кинжал из проклятого сплава.

Глава 23. А я-то думал, что почти всё

Потребовалось около десяти минут, чтобы привести Прапора в чувство. Оказалось, что наличие флага в жизненном приоритете корма стоит намного выше воли благородного. Год за годом, век за веком в людей вбивали истину: реет стяг — беги от него как можно дальше. Эта информация переросла не просто в знание, а в сформированный за тысячелетия инстинкт.

Я задавал вопросы, пытаясь словить Лёню на несоответствии, но тщетно. А потом меня посетила идея:

— А если эта корона будет висеть над поместьем, то все просто развернуться и уйдут? Да? И ты тогда сможешь занять пост смотрящего.

— Это место охраняется богами. Там не может быть флага, — запротестовал Прапор.

— А если я возьму его и буду разгуливать по улице?

— Корм не может ходить с дворянским гербом, — категорично сказал Лёня, не обращая внимание, что назвал меня кормом.

— Корм и благородного не может убить, но ведь бывали случаи, — я вспомнил Владу, которая разнесла черепушку сотрудника императорской службы.

— Это случайность, — подумав, ответил Прапор. — В уложении сказано, что…

— Да в каком уложении? — вызверился я. Человек был непробиваем. — Покажи мне его! Почему все говорят про уложение, которое даже прочесть не могут?

— Его не надо читать. Его надо знать.

Я слушал лидера катакомб и у меня волосы становились дыбом. Вот казалось бы: местный начальник, талантливый администратор, неплохой боец (он ведь достал несколько ревизоров, а там хоть и был сброд, но сброд боевой и подготовленный) — но осознанности никакой. Хотя…

Я вспомнил, как вели себя некоторые мои сослуживцы, когда приезжало очень высокое начальство: ну то, которое с большими звездами. Все даже пискнуть боялись — не то, что слово сказать. А Прапора, по всей видимости, можно сравнивать с каким-нибудь держателем торговой лавочки, а благородных — с миллиардерами. Такой вот держатель тоже бы тушевался, окажись он в компании толстосумов. Но одно дело, когда ты находишься в обществе других людей. Другое — когда твоей жизни угрожает опасность. Попади обычный работяга и богатей на необитаемый остров — природа бы всех уровняла. Но то в моем мире, а насчет этого — не уверен.

Я стал сомневаться: и чего это я уцепился именно за Прапора? Ну да, он хорошо знает, что нужно его людям. Да, он умеет решать вопросы. Да, его любят местные, и никто не спорит с его авторитетом. Вот только не достиг ли он потолка своего влияния? Есть ведь лидеры и других катакомб. Эх, и где тот человек, который со смехом в голосе называл меня жопокрутильщиком и с язвительностью говорил: «Дамы вперед!»? Увидел флаг благородных и всё: голову в трусы засунул.

— Остаешься здесь! — приказал я. — Никуда не уходишь. Ждешь меня. Когда вернусь, проводишь к Владе с Осипом.

— Мяу! — раздалось невдалеке.

— Басик, кс-кс-кс, иди сюда!

Из-за угла вышел дымчатый котяра.