К Маккарти обратился офицер-разведчик и рассказал, что его начальство не желает выявлять скрытых коммунистов на секретных военных объектах. Маккарти устроил расследование. Особенно его интересовало разведывательное управление войск связи, которое, как он считал, стало объектом проникновения красных. Как будто бы на одной из баз в Нью-Джерси служили тридцать четыре человека, в отношении которых ФБР вело расследование.

Тут был еще и личный мотив. В аппарате Маккарти работал еще один молодой человек — Дэвид Шайн, выпускник Гарварда. Он подружился с Роем Коном и состоял в комитете консультантом. Летом 1953 года Шайна, которому уже исполнилось двадцать шесть лет, вдруг призвали в армию, хотя у него были проблемы с позвоночником. Возможно, решили таким образом надавить на Маккарти. Рой Кон считал, что при образовании и возрасте Шайна его должны произвести в офицеры. Но армейское начальство не только отказалось пойти сенатору навстречу, но и официально пожаловалось на Маккарти.

В апреле 1954 года в сенате начались слушания, которые каждый день показывались по телевидению. На сей раз Маккарти столкнулся с сильным противником. Ему противостояли не актеры и не дипломаты. Юридический советник командования сухопутных сил известный адвокат Джозеф Уэлш умело атаковал Роя Кона, главного помощника Маккарти:

— Скольких коммунистов вы выявили на военных заводах? Назовите точную цифру!

— Около ста тридцати.

— На скольких заводах?

— На шестнадцати.

— Так почему же вы не сообщите их имена и названия заводов в ФБР, чтобы они начали проверку?

Тут, чтобы спасти своего помощника, вмешался сенатор Маккарти:

— Вы требуете имен? Ну что же, я назову имя. Ваш сотрудник по фамилии Фишер тайно принадлежит к организации, являющейся юридической ветвью коммунистической партии, и атакует всех, кто пытается разоблачать коммунистов. Надеюсь, что вы не знали об этом и не сознательно помогаете коммунистическому делу, высмеивая нашу работу.

Джозеф Уэлш обратился к Маккарти:

— Послушайте меня, сенатор!

— Я могу слышать одним ухом, — ответил Маккарти.

— Слушайте в оба уха, — посоветовал ему Уэлш. — Вы невероятно жестокий человек. Фред Фишер, блестящий юрист, ничего не скрывал и не сделал ничего дурного. Но вы сейчас нанесли ему тяжелую рану. Шрам останется. Видит бог, это не поможет ни вам, ни вашему делу.

В качестве главного доказательства своей правоты Маккарти предъявил копию секретного письма директора ФБР Эдгара Гувера руководству армейской разведки. В нем говорилось, что на одном из объектов разведуправления войск связи служат тридцать четыре человека, в отношении которых ведется расследование.

Сенатора Маккарти попросили объяснить, как к нему попало это письмо.

— Если я добился каких-то успехов в разоблачении коммунистического проникновения, — высокомерно ответил Маккарти, — а я смею считать, что это так, то благодаря тому, что многие люди, работающие в правительстве, предоставляли мне информацию. Ни при каких обстоятельствах я их не предам и не назову их имена. Могу только подтвердить, что получил это письмо от офицера разведки.

Но министерство юстиции заявило, что Гувер не писал этого письма. Директор Федерального бюро расследований отрекся от Маккарти, потому что против сенатора был настроен президент Эйзенхауэр, находившийся в расцвете своей популярности. Без тайной поддержки ФБР Маккарти нечего было выложить на стол. И стало ясно, что сенатор — просто демагог, которому ничего не стоит обвинить невинных людей в любых преступлениях.

Сенатор Стюарт Саймингтон, который прежде был министром военно-воздушных сил, не выдержал и сказал Маккарти:

— Вам лучше обратиться к психиатру. Американский народ наблюдает вас на экранах телевизоров полтора месяца, и вы уже никого не обманете.

Слушания закончились полным поражением Джозефа Маккарти.

2 декабря 1954 года сенат осудил Маккарти. Это был всего лишь четвертый раз, когда коллеги применяли санкции против коллеги. Его карьера была сломана. Если он брал слово, сенаторы демонстративно выходили из зала. Журналисты его игнорировали. Ему было всего сорок восемь лет, когда 2 мая 1957 года он умер в больнице вследствие целого ряда заболеваний, связанных то ли с алкоголизмом, то ли с психическими нарушениями, то ли и с тем и с другим одновременно. Официальный диагноз — острый гепатит. Цирроз печени и белая горячка не упоминались, хотя журналисты не сомневались, что он спился…

Лицо Дуайта Эйзенхауэра с его широкой улыбкой, с облегчением отмечали газеты, вытеснило угрюмую физиономию сенатора Маккарти.

— Почему народ одной страны, — говорил 8 ноября 1954 года президент Эйзенхауэр на заседании Национального совета женщин — католичек, — должен постоянно ненавидеть народ другой страны? Мы нуждаемся в религиозной добродетели — сострадании, способности понимать чувства других.

Поразительно, что больше всего маккартизмом возмущались в Советском Союзе, где в те годы развернулись массовые репрессии и проходили тотальные идеологические кампании. В Соединенных Штатах на скамью подсудимых сажали людей, так или иначе связанных с иностранной разведкой. За железным занавесом сажали и расстреливали совершенно невинных людей. В конце сороковых аресты по обвинению в работе на американскую и британскую разведки приобрели повальный характер.

Поездки за границу (выпускали буквально единицы) и контакты с иностранцами на родине (на приемы или просмотр иностранных фильмов в посольства разрешали ходить только высокопоставленным представителям элиты) оказывались достаточными для фабрикации дела. Советские переводчики и секретари иностранных миссий угодили за решетку первыми. Чекисты отличались умением сооружать огромные дела, включая в список мнимой шпионской группы как можно больше людей, чтобы произвести впечатление на начальство. В агенты записывались и те, кому в принципе нечего было рассказать иностранным разведчикам.

Понятие «холодная война» с течением времени утратило свой пугающий смысл. Но ведь это было время, когда обе стороны психологически уже вступили в войну горячую. И сталинское руководство настраивало людей на подготовку к большой войне. В Москве обозначили внешнего врага и связали его с врагом внутренним. Считали, что подготовку к большой войне следует начать с уничтожения внутреннего врага. Это сплотит народ.

Власть вождя распространялась уже не только на Советский Союз, но и на новые социалистические страны. И там началось наведение идеологического порядка. Поводом стала ссора Сталина с руководителем социалистической Югославии Иосипом Броз Тито. Югославский руководитель не только проявил своеволие, но и не изъявил желания каяться и просить прощения.

Тито храбро сражался во время Второй мировой и стал хозяином Югославии по праву победителя. Он был единственным коммунистическим руководителем в Восточной Европе, который получил власть не из рук Сталина.