Судоходные реки способствуют торговле и обмену идеями; но в Африке есть лишь одна длинная и судоходная река — Нил. Вполне возможно, что успехом в создании цивилизации Египет во многом обязан этой реке, чья долина служила транспортной магистралью и источником продовольствия, а также тому факту, что она впадала в море неподалеку от другого центра древней цивилизации. Если бы Нил впадал в океан в Западной Африке, его роль была бы менее значительной.

К югу от Сахары, в бескрайних просторах тропической Африки, не было реки, сравнимой с Нилом. Кроме того, Африка в целом была уязвима со стороны тех заливов и глубоких бухт, тех морских проливов, которые позволяли парусным или гребным судам глубоко проникать в ее внутренние районы. В Европе более 33% суши составляют полуострова или острова, в то время как в Африке таковых всего 2%. Для Африки это было существенным недостатком, к которым следует отнести также огромные пространства, покрытые джунглями.

Во влажных лесах тропической Африки летают кровососущие насекомые цеце; размером не больше обычной мухи, они очень опасны для людей и вьючных животных, так как служат разносчиками возбудителей сонной болезни. Почти на четверти территории Африки от этой инфекции гибли все домашние животные, за исключением кур. Малярия, сонная болезнь и другие тропические заболевания способствовали созданию невидимого барьера вокруг тропической Африки, отпугивая или убивая и иноземцев, и африканцев. Сонная болезнь особенно препятствовала экономическому развитию. Недостаток сельскохозяйственных животных в таком большом районе не только сокращал количество белка в рационе африканцев, но и лишал их вьючных животных, поэтому им самим приходилось быть и носильщиками, и тягловым скотом. Отсутствие домашних животных приводило к недостатку навоза, поэтому поля оставались без удобрений, имеющихся в других частях Африки, где мухи цеце не водились и скот жил привольно.

На протяжении пяти последних тысячелетий существовали и другие препятствия для полезных внешних контактов с центральными районами Африки. Возможно, одним из них было то, что Африка не обладала таким растительным разнообразием, как Азия. Если бы в Центральной и Южной Африке выращивали лучшие в мире кофе и чай, перец и мускатный орех, получали шелк и красители, а также другие продукты, которые ласкали небо и пробуждали жадный интерес людей, живших на берегах Средиземного моря, географические барьеры внутри Африки не имели бы такого значения. Барьеры не так страшны, когда за ними находится что-то ценное.

В течение многих столетий Азия оказывала на Африку не меньшее влияние, чем Европа. Индийский океан был главными воротами в Восточную Африку; корабли и одномачтовые каботажные суда, плывшие из Персии, Индии, Аравии и даже Индонезийского архипелага, часто заходили в прекрасные гавани Восточной Африки. Они были весьма оживленными еще в те времена, когда в этих водах не видели ни одного европейца. Остров Занзибар был заселен персами за 500 или более лет до того, как мимо него проплыл первый португалец.

Места, расположенные на перекрестках мира, имеют свои преимущества. Их развитие стимулируют новые идеи — а новые армии их разрушают. Африка — за исключением ее средиземноморского берега и полосок вдоль восточного и западного побережий — была слишком труднодостижима, чтобы ее стимулировать.

РАБОТОРГОВЛЯ

Африка в течение долгого времени экспортировала сомнительный товар, который пользовался большим спросом повсюду. Этим товаром были рабы.

Сразу следует сказать, что рабство играло не менее важную роль и в истории других стран и племен. Древний Китай владел многомиллионной армией рабов, и практика продажи людей в рабство была запрещена в Китае только в 1908 г. Индийцы имели рабов и до и после Рождества Христова. У многих племен и в некоторых государствах Америки задолго до прибытия Колумба существовало рабство и частичное рабство. Европейское крепостничество, которое сохранялось в России вплоть до 1861 г., было разновидностью рабства.

Рабов было немало на улицах греческих городов-государств. В землях, управляемых Римом, рабов можно было увидеть в тысячах сельских поместий. Каждый раб был, в сущности, дополнительной мотыгой, или топором, или лопатой, дополнительной парой рук при сборе урожая, строительстве, устройстве дорог, на господской кухне. До тех пор пока рабы производили больше, чем съедали, они были ценным имуществом.

Во многих частях мира почти правилом военного времени было либо убийство пленников, либо обращение их в рабство. Поскольку войны случались часто, число новых рабов в каждое столетие было высоким. Быть рабом было предпочтительнее альтернативы — быть трупом.

Раннее христианство, как и ранний иудаизм и ислам, понимали, что рабство — древний и полезный институт и трогать его не следует. Просвещенное и неравнодушное мнение в XXI столетии не в состоянии вместить, как могли в течение столь долгого времени без возражений принимать рабство, но ведь это новое столетие — наследник идей равенства, человеческого достоинства, столь мало распространенных в предыдущие века. Кроме того, в наше время процветающие страны не нуждаются в рабстве. Благодаря технике они имеют избыток, а не недостаток неквалифицированных рабочих рук. К тому же у них есть новый неустанный раб, известный как ископаемое топливо, недоступный предшествующим цивилизациям.

Задолго до того как европейские корабли начали вывозить рабов из Африки, африканцы сами активно торговали рабами. С 1500 г. в исламские страны поступало, вероятно, больше африканских рабов, чем в христианские, и мусульмане были главными работорговцами в Африке. Предположительно торговля рабами процветала в Африке и задолго до прибытия мусульман.

В пределах Африки многих людей продавали в рабство собственные родственники. Отцы иногда отдавали в рабство детей, братья — братьев. Вероятно, половина рабов, закончивших свои дни за морем или в других регионах, были порабощены африканской группой или общиной, членами которой они были. Рабами обычно становились должники, преступники, неудачники или мятежники и особенно — пленники, захваченные во время войны.

В XVI в. большую часть рабов, экспортируемых из Западной Африки, составляли женщины, и продавали их в исламские страны. Столетие спустя большинство рабов были мужчинами, которых отправляли на принадлежащих европейцам кораблях в христианские колонии в Америке. Португальцы первыми начали поставлять рабов в Америку — они уже использовали рабский труд на собственных плантациях, расположенных на островах Зеленого Мыса и на Мадейре, — а британцы и представители других морских держав вскоре также включились в эту весьма прибыльную, но бесчеловечную торговлю. Большую часть рабов поставляла длинная полоса прибрежной Западной Африки, реки Сенегал до Камеруна; в самые оживленные 1700-е гг. через Атлантику переправляли до 100 000 человек ежегодно. Попадая на сахарные, табачные и хлопковые плантации, разбросанные повсюду от устья Амазонки до Ямайки и Вирджинии, они больше никогда не видели своей родины. Большая часть потребляемого Европой сахара добывалась подневольным трудом африканских рабов.

Плавание из Западной Африки на небольшом парусном судне через экваториальные воды должно было быть мучительным. Как правило, рабов, часто закованных в цепи, набивали в темные жаркие трюмы. Воды им давали мало, и никто из них прежде не выходил в море. Для европейской команды это путешествие тоже бывало рискованным, многие умирали от тропических болезней.