— Пусти!.. — я попыталась извернуться, но безуспешно. Горячие руки держали крепко.

— Это итог, Вась. И начало. Я — это только начало. Дальше будет больше. И больнее. И страшнее. Упущенного не вернёшь, но будущее защитить можно.

Я замерла, нечаянно наступив ему на ногу. Этого-то и боюсь… И Сайел тоже говорил, что это только начало. «Чтобы поняла…» Чтобы разула глаза и больше никого не потеряла?..

— И ещё. Вась, присмотри за мамой.

— Ч-чего? — я не сразу поняла вопрос.

— За моей мамой присмотри, — повторил он терпеливо. — Мама и ты — ближе у меня никогда никого не было. Она одна осталась, — и добавил виновато: — Я не смогу… Присмотришь?

И что-то в его тоне зацепило.

— А надо? — уточнила осторожно. — Знаешь, Вальк, тебя уже тринадцать лет как… нет. И прошлое теперь не то, и… будущее. И Маргарита Сергеевна… Она сказала, что не знает меня.

— Знает, — возразил мой собеседник убеждённо. — И помнит. Ей может понадобиться помощь… — и замолчал.

Всё. И лесом обиды. Его всегда было так легко прощать…

— Вальк, говори прямо! Что случилось?

— У неё мужик появился, — сообщил недовольно. — Мне он не нравится.

— Но ведь к лучшему же, разве нет? — заметила я осторожно. — Совсем одной быть тяжело…

— Мне он не нравится, — повторил Валик резко. — Скользкий, двуличный и ублюдочный тип. И чего-то хочет от мамы.

— А что взамен?

Шура наконец заткнулся, и я опять оказалась сидящей на столе в нашем рабочем кабинете.

— А по старой дружбе? — знакомо ухмыльнулся он. И на секунду сквозь зелёную дымку опять проступило лицо — взрослое, но по-прежнему резко-упрямое.

— А что такое дружба, Вальк? Взаимовыгодный бартер по обоюдному согласию.

Нет, не могу упустить момент и не подыграть… Не могу! Не хочу ничего не забывать. Пусть больно. Он прав. Живу слепоглухонемой, не вижу дальше собственного носа, прячусь за выдумками и столько времени теряю…

— Хорошо, — он сел рядом, боком ко мне, — чего надо?

— Ну… — я замялась. — С той стороны, говорят, всё видно…

— И кто говорит? — уточнил Валик иронично. — Тот, кто там никогда не был? Врут. Нагло и безответственно. Я не больше тебя знаю, Вась. Одно только скажу наверняка — всё рядом.

Я недоуменно моргнула, и он с нажимом повторил:

— Всё рядом с тобой. Чаще по сторонам смотри и больше думай о том, что видишь. И если не ответил… — он пожал плечами: — Извини.

— Да ладно… — я разочарованно вздохнула. — Всё равно помогу.

— Знаю, — Валик улыбнулся, — и всегда помогала, — и дружески чмокнул меня в щёку. — А мне пора. До встречи.

— Стой!..

— Звенит будильник, — напомнил он, стремительно удаляясь в сторону окна. — Скоро полночь, и пора просыпаться.

— Не хочу!..

Зелёная тень прошла сквозь стекло и растворилась в лунном свете. Я спрыгнула со стола и метнулась следом. Вцепилась в оконную ручку, но её, сволочь, заклинило намертво. От злости и бессилия на глаза навернулись слезы. Полная луна улыбнулась бессмысленно и равнодушно.

— А ну, вернись! — и заколотила кулаком по стеклу. — Валик, вернись, мы недоговорили!.. — хлынули слёзы, и я снова рванула створку. Опять ушёл…

— Куда?! — рявкнуло на ухо.

Окно вспыхнуло белым пламенем. Я с шипением отпрянула назад, споткнувшись, упала на пол и… проснулась. Окно искрило, а напротив меня стоял злой саламандр.

— Куда собралась? — повторил угрюмо. — Не рановато ли?

Я съёжилась на полу, обняв колени. Трясло так, что зубы выбивали дробь, и молчаливые слёзы все не унимались. Ведь показалось, что смирилась и почти привыкла… Замельтешили хлопья пепла. Баюн вертелся рядом и то в мои колени носом тыкался, то о спину тёрся. Муз кружил квохчущей наседкой и то валерьянку подсовывал, то водку. Сайел стоял ко мне спиной у искрящего окна, скрестив руки на груди.

И он же заговорил первым, когда меня немного отпустило. Я неловко шевельнулась, вытягивая сведённые судорогами ноги, и саламандр повернулся:

— Больше не подпускай, — велел резко. — Не позволяй ему приходить. У мёртвых — своя дорога, а у живых — своя. И тебе с ним не по пути. Надеюсь, теперь ты это понимаешь.

Я согласно хлюпнула носом и вытерла мокрое лицо рукавом пижамы. Хочу ли снова увидеться?.. Конечно. А надо ли? Нет. Ни в коем случае. Дороги разошлись, и с мёртвыми мне точно не по пути. А хотение с надобностью пересекается крайне редко.

Сайел подал мне руку, сказав негромко:

— Уже почти полночь. Пойдём, кофе выпьем.

— Так ты же… не нуждаешься, — я с трудом встала. Колени подогнулись, и я вцепилась в саламандра.

— За компанию-то можно, — он крепко обхватил меня за талию, поддерживая.

Я посмотрела на него, на Муза, на урчащего кота и слабо улыбнулась:

— Не знаю, кто вы и зачем здесь… Но спасибо вам за это… огромное. Без вас… совсем бы спятила.

— Говорю же, я — не худшее явление в твоей унылой жизни, — подмигнул Сайел. — Чем займёмся?

И глянул так многозначительно, словно у него вдруг физическое тело появилось. Но я слишком устала, чтобы вестись на дешёвые провокации.

— Дочитаем последнюю главу. И попробуем что-нибудь придумать.

А к «мозгоправу» мне, кажется, нужно не только по родственным делам. Этот хмырь опять без штанов. Я не ханжа, но… отвлекает. И не хватало ещё ящерицами заинтересоваться с горя и за неимением главного…

— За рака на безрыбье не сойдёшь. Штаны надень.

— А мне и так хорошо!

Тьфу. Нарочно дразнит, ящур… Ладно-ладно. Завтра отомщу. Побегом к двоюродному деду. Пусть понервничает, психо…тип пепельный.

Я проснулась ровно в полдень. Разбитая, больная, выжатая как лимон и злая. На себя, на свой писательский эгоизм и слепоту, на Валика с его несвоевременными объяснениями и на весь мир. И на бабушку с её даром и «героя» с его писаниной. И на домашний шизариум для полноты картины.

Сайел, к моей досаде, не спал. Он не сводил с меня глаз и бдел, словно подозревал в нехорошем. Баюн нервничал, и по той же самой причине. Кот постоянно крутился рядом и норовил проехаться на моей ноге. Только Муз порадовал: он нажрался так, что снова посинел, и дрых на ноутбуке в обнимку с Варюшкиной вышивкой, дёргая левым крылом и храпя на всю хату.

Побродив по квартире, я решила выждать. И попробовать всех обмануть. Ибо. Скажу, куда иду, — будет скандал. Не скажу — саламандр увяжется следом и всё испортит. Конечно, как девушка свободная я имею полное право послать Сайела в сад и уйти по делам. И отпустит, и никуда не денется. Но скандал точно будет. А я не в том состоянии, чтобы скандалить. Вернее… в том. Очень даже в том. Но кончится всё плохо. Истерикой и нервным срывом. И так на морально-волевых держусь. А их осталось мало. Значит, надо обманывать. Дурацкая ситуация…