подозрительная, недоверчивая складка у губ, живые, выразительные глаза, глядящие в будущее без оптимизма…

Кроме того, портрет производил впечатление старинного. На взгляд Игоря, этому портрету было не меньше двухсот лет – об этом говорил благородный оттенок красок, легкая сетка тонких кракелюров, покрывающая холст. Кроме того, была еще одна особенность, говорящая о возрасте картины. Тот художник, который писал юного наследника престола, видел его перед собой, хорошо знал его, видел его одежду, камзол тонкого сукна, его пудреный паричок.

Интуиция Игоря говорила ему, что это – подлинник.

Однако что-то все же вызывало у него сомнения.

Была в картине какая-то тревожащая его деталь, какой-то диссонанс…

Игорь смотрел на картину, потирая переносицу, пытаясь понять, что его смущает.

Потом шагнул к полке с альбомами и книгами по искусству, взял оттуда тяжелый том, быстро пролистал его, наконец нашел подходящий портрет.

На этом портрете был какой-то знатный екатерининский вельможа в роскошном, шитом золотом камзоле. С портретом на мольберте этого вельможу объединял усыпанный драгоценными камнями орден на левой стороне груди – орден Андрея Первозванного.

Игорь поочередно смотрел то на один орден, то на другой, как будто играл в детскую игру «Найди десять отличий». Но искал он всего одно отличие.

И очень скоро его нашел.

На ордене в альбоме у звезды было восемь лучей, а на портрете юного Павла – семь.

– Эврика! – воскликнул Игорь.

Хотя он и сам не знал, какой вывод сделать из своего открытия.

Портрет Павла – фальшивка?

Но если художник старательно подделывал его, если он состарил краски, навел кракелюры – неужели он не мог правильно изобразить старейший и высший орден Российской империи?

Нет, здесь кроется что-то другое… Наверное, он нарочно исказил орден, с какой-то определенной целью…

Как бы то ни было, нужно было продолжать работу над картиной.

Игорь достал скальпель, осторожно соскреб несколько крупинок краски с края холста, поместил краску в специальную реторту, добавил к ней химические реактивы. Теперь нужно было следить за цветом получившейся смеси.

Через пятнадцать минут смесь реактивов в реторте приобрела характерный голубовато-серый оттенок. Это свидетельствовало о присутствии в красках свинца невысокой степени очистки, который использовали производители до начала девятнадцатого века.

Проверив краску, Игорь перешел к холсту.

Сначала он внимательно осмотрел его изнанку, определил характер плетения, тип нитей. Затем отрезал крошечный кусочек ткани от края, загнутого за подрамник, и положил его на предметное стекло микроскопа, чтобы исследовать при большом увеличении. Наконец сжег этот кусочек и провел химический анализ входящих в него веществ.

По всему выходило, что холст, во всяком случае, старше двухсот лет, а возможно, относится к еще более раннему периоду. В этом, впрочем, не было ничего странного – многие художники повторно использовали холсты, на которых уже была какая-то более ранняя живопись.

Впрочем, это интересно проверить…

Игорь включил специальную лампу, которую используют для исследования глубинного слоя красок, надел поляроидные очки и снова посмотрел на портрет…

И теперь он увидел под изображением юного наследника престола другую картину. Тоже портрет, но, судя по смутным, расплывчатым очертаниям, это был портрет пожилого человека в необычном головном уборе.

Игорь немного отступил от картины, еще раз внимательно посмотрел на нее… и сердце у него забилось от волнения.

Неужели это то, о чем он думает? Неужели он находится на пороге открытия, о котором мечтает каждый искусствовед?

Он снял очки, взял в руки картину, перевернул ее.

Он уже изучал изнанку холста, но теперь, после того, что он увидел в поляризованном свете, он смотрел на этот холст другими глазами. Да, несомненно, ткань старше, чем он предполагал. Она относится не к восемнадцатому, а к семнадцатому веку… более того, это, несомненно, голландский холст… неужели он прав?

И тут Игорь заметил то, что проглядел при первом осмотре изнанки портрета. В уголке, возле самого подрамника, он увидел едва заметную закорючку, сделанную обычной шариковой ручкой. Подпись. Причем подпись хорошо ему знакомую.

Когда Игорь был еще студентом, ему часто приходилось видеть эту подпись в собственной зачетной книжке. Это была подпись его учителя по Академии художеств, старого, хорошо известного искусствоведа и реставратора Антона Платоновича Старицкого.

После окончания академии Игорь стажировался в его мастерской, участвовал в реставрации многих выдающихся картин, по результатам этой работы написал совместно с Антоном Платоновичем несколько серьезных статей. Он многому научился у Старицкого и поддерживал с ним прекрасные отношения.

В первый момент Игорь почувствовал разочарование.

Выходит, Старицкий уже держал в руках этот портрет, изучал его – а значит, он уже сделал открытие, на которое надеялся сам Игорь. Но тогда почему он не опубликовал результат этой работы? Ведь это была бы настоящая сенсация!

Игорь потянулся к телефону, набрал номер Старицкого.

Услышав хорошо знакомый голос, он проговорил:

– Здравствуйте, Антон Платонович! Это Игорь, Игорь Венедиктов…

– Игорь! – В голосе старика прозвучала искренняя радость. – Рад вас слышать! Надеюсь, у вас все благополучно?

– Более-менее… но я звоню вам вот по какому поводу… вы ведь занимались портретом Павла Первого в юности? Я заметил на изнанке этой работы вашу подпись и хотел бы спросить…

– Вот что, Игорь. – Голос Старицкого стал настороженным. – Не хотите ли вы приехать ко мне, навестить старика? Что-то давненько вы у меня не были…

– Приехать? А когда?

– В моем возрасте, Игорь, ничего нельзя откладывать. Приезжайте прямо сейчас.

Игорь понял: разговор предстоит не телефонный и очень важный.

– Хорошо, Антон Платонович! – проговорил он жизнерадостным тоном. – Если вы не возражаете, я прямо сейчас и приеду!

– Вот-вот, приезжайте! Чайку попьем! – Старицкий заметно обрадовался, что Игорь понял его с полуслова.

Прежде чем отправиться к Старицкому, Игорь снял картину с мольберта, бережно завернул в чистый холст и спрятал за шкафом. Выходя из квартиры, включил сигнализацию и запер дверь на все замки.

Если он прав, сейчас в его квартире находится целое состояние.

Антон Платонович встретил его в явном волнении.

Он запер дверь за Игорем и провел его в свой кабинет.

– Я понял, что это не телефонный разговор, – проговорил Игорь, усевшись в удобное кресло.

– Совершенно верно, – подтвердил Старицкий. – Как эта картина оказалась в ваших руках? Вам передал ее Басманов?

– Леонид Басманов умер, мне дала эту картину его дочь. Но когда я внимательно изучил ее, я понял, что под портретом Павла… впрочем, что я вам говорю, ведь вы и так уже все знаете!

– Да, под портретом Павла находится работа Рембрандта – «Старик в чалме». Эта работа принадлежала какое-то время прусскому королю, потом она пропала и считалась безвозвратно утерянной.

Несколько лет назад Леонид Басманов купил у интеллигентной