– Пошлите за ним, скажите, что тан эл’Харэн ждет.

Мы с Себастиной остались вдвоем на бывшем угольном складе. Еще в машине я снял шлем и броню, оставшись в поддоспешном комбинезоне без эмблем и знаков различия. Время тянулось неспешно, однако я мог лишь порадоваться этому, ибо после безумного нервного перенапряжения даже мне требовался отдых. Нужно было перевести дух, позволить разогревшемуся мозгу остыть, а ранам – зажить. Я устал… как же я устал, о, Силана! Сейчас бы в горячую ванну… нет, к черту ванну. Сейчас бы жену обнять. Как же я мечтал…

Даже когда мне хотелось перевести дух, это не получалось. Мозг продолжал работать, ничто не закончилось, ничто не решено, враг на свободе, друг не отмщен. Ритуал, подопытные арестанты, Дракон Времени, «Архан»… сознание продолжало перебирать полученную информацию, сопоставлять и подвергать сомнению.

– Почему «Архан», Себастина?

– Хозяин?

– Почему они назвали свой корабль так? Это же наше, тэнкрисское слово, архан – кит-убийца. Грюммель мог назвать судно просто «Косаткой», но нет. Почему «Архан»? Он ведь ненавидит все тэнкрисское.

– Возможно, он не знал.

– Маловероятно. Я читал все манифесты Железного Братства и не сомневаюсь, что Грюммель сам их писал. У него мания величия, он высокомерен, горд и честолюбив, он хочет, чтобы мир слышал его голос и его мысли. А еще у него прекрасное образование и хороший слог. Такой человек не мог просто выбрать понравившееся слово, не узнав, что оно значит и на каком языке. Почему «Архан», Себастина?

Она поняла, что я не ждал ответа, и скромно промолчала.

Бесплодные ментальные потуги прервались не скоро – наконец пришел старый коренастый лариец в потертом кителе без знаков различия. Более светлыми пятнами на серой ткани виднелись места, с которых некогда срезали нашивки.

– Есть выпить? – спросил я.

Ром понял, что не услышит радостных вестей, и вскоре между ним и мной на столе появилась большая бутыль перцовой настойки. Следующую пару часов мы медленно опустошали ее.

От меня лариец узнал лишь то, что касалось детей, но и этого было достаточно, чтобы посчитать мескийского тана сумасшедшим. Дети, превратившиеся в стариков, – ну ведь чушь люпсова! Тем не менее он верил и темнел лицом. Подробности операции я удержал при себе.

– Похитителя поймать не удалось?

– Мы ищем. Мы найдем. Мы покараем. Клянусь именем.

Ром провел ладонью по лицу, словно пытаясь избавиться от наваждения, последовал тяжелый протяжный вздох – не вышло.

– Сами передадите новости Бернштейну?

– Да, герр Ром, но сегодня у самашиитов святой день, не хочу вторгаться к ним. Благодарю за готовность помочь… Как там зеньор эл’Травиа? Как его здоровье?

– Быстро поправляется.

– Ну и слава богине.

Я поднялся.

– Простите, что не смог помочь, герр Ром.

– Вы помогли, – ответил лариец тихо, – вы рассеяли неизвестность. Правда невероятна и ужасна, однако она лучше неведения. Я благодарен вам, тан. Нас пустят в Королевский госпиталь?

– Разумеется. И вас, и самашиитов. Пусть на этом чаша вашей скорби будет испита до дна. Всех благ.

На улице стоял ранний вечер, дождь усилился, грозя перерасти в настоящую грозу, было много темнее обычного. На пустыре стоял «Гаррираз». Убедившись, что присланный шофер-разведчик способен управлять «Плавунцом», я приказал ему отвести бронемашину в Старый порт, где устроили временную базу войска Имперры.

В посольство меня везла Себастина. Несмотря на безумный стиль ее вождения, дрема одолела в пути, последние силы иссякли. Усталость не оставляла и в посольстве. Нужно было сделать столько важных вещей, переговорить со столькими разумными, раздать указания и подготовиться к возможным последствиям… но все, что я смог, – это добрести до кабинета и, не зажигая света, развалиться в кресле.

Я не спал и не бодрствовал, завис на середине между мирами, и лишь это хрупкое равновесие позволяло немного отдохнуть. Проклятый Беххерид выел все силы, еще немного – и душу высосал бы тоже, мерзкая тварь. В таком состоянии ни пища, ни здоровый сон не могли поправить положения, за все приходилось платить.

Лишь одно средство могло вернуть меня к жизни – любовь.

Этому чувству не зря тысячелетиями посвящали стихи, хотя поэты едва ли ощущали всю мощь эмоционального заряда любви. Она была сильнее любого гнева, любой ненависти, любовь пылала неугасимым маяком и одаривала неизбывной мощью. На одном хорошем заряде я мог работать несколько суток кряду, забыв о сне и пище. Увы, в тот час мой источник любви болтался на бронированной скорлупке где-то в море и наверняка продолжал негодовать от того, с каким бестолковым таном свела ее богиня…

И при этой мысли мне стало страшно настолько, что отступила и смертельная усталость, и все иные тревоги мира потеряли значение. Я понял.

– Себастина!

Она вошла немедля, почувствовав, что нужна мне, много раньше, чем я успел позвать.

– Хозяин?

– Передайте на «Вечный голод», чтобы немедленно прибыли сюда в полной боевой готовности!

– Слушаюсь, хозяин.

– И мне нужно сейчас же связаться с премьер-лордом Адмиралтейства эл’Гахароном! Пусть установят связь с международной эскадрой и предупредят адмирала эл’Тренирэ о возможности нападения… из-под воды.

– Слушаюсь, хозяин.

Мой дирижабль всегда находился в повышенной готовности, дабы выступить в поход по первому приказу. Обычно как минимум одна смена находилась на посту даже при длительном простое на приколе. Ворчи отреагировал мгновенно, и не прошло получаса, как громада «Vultur eternatus» нависла над посольством. Несанкционированное заранее выдвижение столь массивного судна внесло сумбур в схему полетов прочего воздушного транспорта, но со свойственным мескийцам изяществом вопящему из аэровокзала магу-диспетчеру посоветовали заткнуться.

– Добро пожаловать на борт, тан Великий Дознаватель!

– Вы связались с Адмиралтейством? – резко спросил я, проходя мимо Ворчи.

– Так точно, мой тан! Адмиралтейство передало эскадре ваше сообщение, а нам – их координаты! Мы летим на север, не так ли?

– Координаты у вас есть?

– Так точно!

– Тогда передайте мастеру Шиссу и Зеленгриди, что от скорости нашего прибытия в заданную точку зависит все!

– Мм… что «все», мой тан?

– Все! – взревел я. – Пусть выжимают из техники все! Мне нужно попасть туда как можно быстрее! Торопитесь, как будто за нами гонится сама Темнота! Я внятно объясняю?!

– Внятно! То есть слушаюсь!

– И пусть орудийные расчеты заранее подготовятся к стрельбе!

Трясущиеся руки и расстройство внимания не помогали заточать демона в саркофаг, он всячески сопротивлялся, рычал и выплевывал проклятия, но в итоге все же удалось вновь поставить эту тварь на место. Едва переведя дух, я отправился на мостик и встал там, таращась в ночь сквозь стену бронированного стекла. Офицеры вокруг нервничали, ощущая исходившее от меня напряжение, однако я это прекратил, заставив их хладнокровно выполнять свою работу. Снаружи шел ливень.