– Куда-куда?

– Tito…s, – терпеливо повторила она, – самый пафосный местный клуб. У тебя что, нет путеводителя? Летишь в отпуск и еще не прикинула, чем будешь заниматься?

– Предпочитаю плыть по течению, – улыбнулась я.

– Вот и говорю: крутая ты, – досадливо вздохнула Маргоша, – поэтому такие мужики на тебя и обращают внимание. Между прочим, я бы тоже от такого не отказалась. Обещай, что не рассердишься!

– Что? – раздражение прошло, непосредственность и бестактность моей новой знакомой могли только умилять. – Из-за чего мне на тебя сердиться?

Маргоша насупилась, засопела. А потом, не глядя на меня, выдала:

– Я тоже с ним познакомиться пыталась.

– С Иосифом? – не веря своим ушам, хохотнула я.

– Так его Иосифом зовут? Красивое имя какое… Только ты не сердись, ты же обещала.

– Да не сержусь я, успокойся.

– Правда? – инфантильно обрадовалась Маргоша. – Хотя действительно, что тебе сердиться? Мы же еще не были знакомы… И все равно он меня послал. Грубый он у тебя какой-то.

– Он не у меня. Он сам по себе.

– Ты отошла куда-то, в магазин, кажется. Он остался за столиком один. Ну я губы подкрасила, причесалась и вперед. Такой мужчина! Попросила закурить.

Я не смогла сдержать рвущийся наружу смешок, когда представила, как сливочная вульгарная Маргоша тоненьким голоском своим игриво обращается к мрачному Ивкину. Цирк!

– Он нашарил в кармане зажигалку. Ну все, процесс пошел, думаю. И спросила, нельзя ли мне присесть за его столик и не посоветует ли он мне, какое пирожное выбрать.

– А он?

– Так на меня посмотрел, что мне сквозь землю захотелось провалиться, – потупилась Маргоша, – и сквозь зубы сказал: «А ну проваливай!» Представляешь? Даже прикурить в итоге не дал.

– Бывает, – вздохнула я. – Может быть, не с той ноги встал.

– Да ну, – скривилась она, – на твоем месте я была бы с ним осторожнее. Он красивый, конечно. Но стремный какой-то… Слушай, а ты зачем на Майорку летишь? Отпуск?

– В некотором роде, – ухмыльнулась я.

Настроение мое испортилось – за минувший день второй человек попросил меня об осторожности, имея в виду Иосифа Ивкина. Да еще это свербящее дурное предчувствие, расшатанные Москвой нервы…

…Когда в аэропорту Пальма-де-Мальорка Ивкин распахнул передо мною дверь встречающего нас BMW, я почувствовала, что к спине моей прилип чей-то сверлящий взгляд. Обернулась – самолетная знакомая Маргоша таращилась на меня во все глаза, округлив и без того круглые серые глазенки, распахнув рот. Перехватив мой взгляд, она подняла вверх большие пальцы обеих рук. На лице ее было недоверие вперемешку с восхищением и легкой досадой.

Мы проезжали мимо городского пляжа, и я рискнула обратиться к Ивкину с невинной просьбой – нельзя ли притормозить хотя бы на двадцать минут? Я так давно не видела моря, так давно не погружалась в его соленые объятия с головой. Так хотелось, прикрыв глаза, хотя бы минуточку понежиться на волнах, раскинувшись в позу морской звезды, так хотелось, чтобы подпаленная солнцем кожа пахла песком и немножечко водорослями.

Но Иосиф взглянул на меня так, что я предпочла отшутиться и замолчать.

Наверное, он был прав – все же я была бутафорской спутницей, и за каждый час моего времени Ивкин заплатил, причем недешево.

Мы сразу же отправились на яхту, которая оказалась куда больше, чем я могла предположить. На палубе находилось человек двенадцать – все они с улыбкой приветствовали Ивкина и не обратили никакого внимания на меня.

– Топай в каюту, – почти не разжимая губ, скомандовал он, – переоденься в вечернее. Хочу посмотреть, что у тебя за шмотки и не опозоришь ли ты меня на вечеринке.

– У меня Ungaro, последняя коллекция, – немного обиженно ответила я.

– Знаю я таких метелок, как ты, – невозмутимо сказал Ивкин, который нравился мне все меньше и меньше, – накупят на вьетнамском рынке платьев с люрексом, а потом всем врут, что это Ungaro.

У него был такой взгляд, что сразу становилось понятно: спорить бесполезно. Я выдавила доброжелательную улыбку и отправилась в каюту. И почему он с самого начала показался мне таким очаровательным? И все же, что-то есть в нем, что-то есть… Несмотря даже на это граничащее с психопатией желание причинять окружающим моральный дискомфорт. Хотя возможно, эта неприятная особенность его характера распространяется только на купленных им женщин.

Почему-то мне хотелось выглядеть как можно лучше. Может быть, я мазохистка где-то в глубине души?

У меня было с собою четыре нарядных платья. Классическое, скромное, незаметное коктейльное и вызывающе сексуальное. Выбор мой пал на последнее. Струящееся чудо из нежно-розового шелка, целиком открывающее ноги спереди, а сзади спускающееся почти до самых щиколоток. Платье соблазнительно спадало с одного плеча и вообще выглядело так, словно его обладательница готова по первому же требованию извне с ним расстаться.

Довольная собой, я вышла из каюты. Жаль немного, что на яхтах принято ходить босиком, для завершения образа мне не помешали бы золотые босоножки.

Я хотела было отправиться на поиски Иосифа Ивкина, как вдруг…

– Аленка?! – окликнул меня женский голос, показавшийся смутно знакомым.

Я удивленно обернулась и увидела прямо перед собою нарядную брюнетку, хорошенькую, как коллекционная кукла.

– Простите, мы… знакомы?

– Ты что, не узнала меня?!

Я подошла поближе, близоруко прищурилась, и… Нет, но этого просто не может быть!

– Галочка, что ты здесь делаешь?!

Я не сразу поняла, кто стоит передо мною в струящемся вечернем платье цвета мутноватого изумруда. А когда сопоставила смутно припоминаемое лицо с окружающим пейзажем – лазурное Средиземное море, плавно покачивающаяся палуба, сложенные паруса, мягкие блики заходящего солнца на набережной, – то чуть не осела на пол от удивления. Не может быть! Этого просто не может быть!! И тем не менее…

Передо мною стояла, сдержанно улыбаясь и внимательно меня рассматривая, Галочка. Моя бывшая лучшая подруга. Первая красавица города N-ск, неудачно попытавшая счастья в московском модельном террариуме. Девушка, с которой мои пути-дороги разошлись, как мне тогда казалось, навсегда.

– Да не смотри ты на меня как на привидение, – насмешливо проговорила она, – я это, я.

– Галинка… – потрясенно прошептала я, – но что ты тут делаешь?!

– Видимо, то же самое, что и ты, – усмехнулась она, – отмечаю день рождения Иосифа Ивкина.

Я прикусила губу. Я и подумать не могла, что вечеринка, о которой Ивкин упоминал вскользь и даже как будто бы нехотя, посвящена ему самому. На какой-то момент мне даже стало неудобно за отсутствие подарка, но потом я опомнилась, так как сама чем-то вроде подарка и являлась. Подарка, за который именинник заплатил авансом.