партия Вельфов, союзница Ричарда, уставшая от бесконечных выступлений армии в Италии в защиту Сицилии, отвергала эту кандидатуру. Поддерживаемая рейнскими князьями, она предложила корону Ричарду Львиное Сердце. Это предложение, несомненно, обрадовало короля Англии, который наслаждался своей победой. Однако, будучи реалистом и более озабоченный интересами своей империи, чем продолжением титула без территориальной поддержки, Ричард разумно отклонил предложение, а на свое место предложил своего племянника Оттона Брауншвейгского, сына сестры Матильды и герцога Саксонского Генриха Льва, умершего два года назад. Оба кандидата, выбранные своими сторонниками, боролись за трон до июля 1198 года, когда Оттон был избран, но не был признан всеми61[544].

Летом 1197 года Ричард одержал новые дипломатические успехи. Он не только укрепил уже установленные связи с князьями Рейнланда и Нидерландов, но также заключил союз со многими сеньорами, бывшими союзниками короля Франции. Среди них были графы Сен-Поль, графы Жоффруа де Перш и Людовик де Блуа, которые присоединились к графам Фландрии и Эно и к бретонцам Артура. Со своей стороны, Филипп пытался переманить вассалов своего противника, но ему удалось завербовать лишь двух беспокойных баронов Аквитании, уже довольно известных — Эмара Лиможского и Адамара Ангулемского. Дальше мы увидим трагические последствия этого неприятного союза, который на данный момент, кажется, не беспокоил Ричарда.

Год 1198

Военные операции возобновились в конце лета 1198 года. Бодуан Фландрский вновь завоевал Артуа, Эр и 6 сентября выставил осаду перед Сант-Омер; жители города отправили Филиппу Августу послов, торопя короля прийти к ним на помощь, угрожая в случае отказа сдаться. Филипп обещал прибыть спасти их лишь к 30 сентября, объявив, что, если они смогут, пусть продержатся до этой даты; в противном случае пусть владелец замка действует, как считает нужным; в итоге город вскоре сдался графу Фландрскому, который вступил во владение 4 октября62[545].

В это время Ричард в Нормандии стал причиной многих неприятностей Филиппа Августа. Король Англии вступил наконец на французскую территорию, которую он опустошил в компании с Меркадье. Возле Вернона Филипп был обращен в бегство и потерял там двадцать своих рыцарей и больше шестидесяти сержантов-всадников и сержантов-пехотинцев. Ричард стал преследовать Филиппа, которому удалось сбежать и укрыться в своем замке в Верноне. Перейдя Дангю, Ричард расположился во французском Вексене и за один день захватил Курсель и Бури, в то время как один из его сторонников взял Серифонтен. Армия Филиппа, желая спасти Курсель, была перехвачена по дороге армией Ричарда, которая обратила ее в бегство. И снова Филипп Август был вынужден спасаться бегством. Чтобы спасти свою жизнь, он мчался галопом до Жизора, где и нашел укрытие.

Хронисты углубляются в одну деталь, которая имеет для них большую важность: когда Филипп пересекал городской мост, тот обрушился, и король упал в реку. Он наглотался воды и утонул бы, если бы его быстро не вытащили. Многие из его приближенных утонули, среди которых были граф Барский и Жан, брат Гийома де Барра. Битва закончилась полным поражением для французов: Рожер де Ховден дает список имен вассалов и союзников короля Франции, взятых в плен (список длиною в сорок три имени), к которым надо приписать также сто рыцарей и сто сорок лошадей со сбруей, многих сержантов-кавалеристов и еще больше пехотинцев. Среди нормандцев потерь было мало: взято три или четыре рыцаря и один сержант. Ричард лично рассказывал об этой кампании (в которой принял участие и Меркадье) в письме епископу Даремскому63[546].

Ригор сам признает всю полноту поражения, но приписывает его небесному наказанию: король Франции позволил евреям вернуться в Париж, противореча мнению всех и особенно своему недавнему эдикту. Согласно хронисту, этим он мог лишь вызвать недовольство и Божье наказание. Впрочем, за некоторое время до этого природа также давала мрачные предзнаменования: в Бри во время причащения вино действительно превратилось в кровь, а хлеб — в плоть. В Вермандуа мертвый рыцарь воскрес и предсказал будущее. В Париже молния убила человека, а буря стала причиной огромных потерь на виноградниках и на полях. Повсеместно камни размером с орех, а иногда с яйцо, падали с неба. Перед таким количеством очевидных знаков нужно было готовиться к значительным изменениям и переворотам. Ригор подтверждает: «Людская молва гласит, что родился Антихрист в Вавилоне и что скоро конец света»64[547].

Как можно заметить, вера масс в неизбежность конца света не исчезла с того времени, когда Ричард семью годами ранее разговаривал с Иоахимом Флорским. Священником Фульк де Нейлом и его помощниками был идеально выбран момент, чтобы начать проповедовать новый крестовый поход — сочетние небесных знаков и различных чудес в атмосфере напоминают о подобных предзнаменованиях накануне первого крестового похода65[548]. Чтобы не оставаться в проигрыше, король Франции собрал свои войска, начал наступление на Нормандию, занял и сжег Эврё. Ричард стал мстить и отправил Меркадье, который со своими наемниками разграбил Абвиль и обобрал торговцев, убив одних и взяв в плен других, чтобы получить выкуп. Оба короля хотели перемирия. Филиппу одновременно нужно было восстановить армию и пополнить казну. Он предложил Ричарду вернуть все свои завоевания, кроме Жизора. Но Ричард не желал говорить о мире: он согласился лишь на перемирие в ноябре 1198 года, и они договорились о следующей встрече, назначенной на январь следующего года. Воспользовавшись этим затишьем, короли укрепили свои замки. 25 декабря Ричард со своим двором встретил в Домфроне, а Филипп — в Верноне. Это было последнее Рождество короля Англии.

В конце декабря были предприняты новые активные попытки заключения мира новым папой Иннокентием III, желавшим помирить двух королей для успеха в проповеди крестового похода. Иннокентий III отправил к Ричарду своего легата Петра Капуанского, который тщетно попытался уговорить его сотрудничать с Филиппом Августом. Легат напрасно описывал ему весь вред, причиненный христианству этой ссорой, которая мешает верным отправиться на завоевание Иерусалима и спасти христиан за морем, Ричард стойко держался и высказал свою обиду: совсем недавно он был крестоносцем и даже под защитой церкви, однако его земли были атакованы королем Франции. Поэтому он не может согласиться на мир. Он согласился на перемирие на пять лет. Петр Капуанский обрадовался этому и,