сокровищ. Находясь на грани своего честолюбия, он приказал отдать ему это сокровище. Рыцарь, который обнаружил его, сбежал к виконту Лиможа. Итак, в то время пока король держал в осаде замок и нападал на него каждый день, один арбалетчик пустил наугад стрелу и смертельно ранил короля Англии, который через несколько дней отошел в мир иной. Его тело находится в Фонтевро, в одном аббатстве, рядом с телом его. отца. Согласно тому, что говорят, сокровище, о котором идет речь, представляло собой статуэтки из чистого золота, изображающие императора вместе с его женой, сыновьями и дочерьми за столом, являясь свидетельством поколения той эпохи, в которой они жили»26[575].

Идет ли речь здесь о предметах римской эпохи? Никто не может этого сказать. Ригор не проявляет особого интереса к природе этой находки, он лишь передает то, о чем говорят слухи («согласно тому, что говорят»). Он также не знает имени арбалетчика. Краткость его повествования склоняет к тому, чтобы признать за ним некую правдоподобность, несмотря на странное уточнение насчет происхождения сокровища, с которым неизвестно что произошло.

Гийом Бретонский, капеллан Филиппа Августа, был еще большим сторонником короля Франции и противником Ричарда. Он знает и использует рассказ Ритора. В своем первом произведении «Деяния Филиппа Августа» он его воспроизводит в общих чертах и, кажется, испытывает некоторое сомнение по поводу происхождения сокровища, описание которого он опускает. Его откровение близко к источникам «ut dicebatur» (то, что говорят)27[576]. Его второе произведение, написанное после победы Филиппа Августа при Бувине (следовательно, между годами 1214-1220), имеет совершенно иной характер. Для него характерны дифирамбы, воспеваемые в честь короля Франции, напыщенный стиль, эпическая манера. На сей раз золотая находка занимает не одну строчку. Однако ничего не сказано о природе ее происхождения, а золотые статуэтки не упоминаются. Ни слова также не сказано о виконте Лиможа.

В конце автор описывает, как было обнаружено сокровище. Один крестьянин из пригорода Лиможа перепахивал свое поле и так извлек его на свет божий, а потом сразу же отнес его своему хозяину, которого звали Ашар де Шалю (в истории никакого следа не оставил). Ричард узнал об этой находке и сразу же взял в осаду этот замок, отказывая владельцу замка в какой бы то ни было передышке, даже на Великий Пост, отвергая даже попытку достичь возможного перемирия или судейства. Автор упоминает в своем произведении Парок, трех сестер, которые в древнеримской мифологии предсказывали человеческую судьбу. Одна из них, Атропос, решает наказать Ричарда, виновного во многих грехах. Она так объясняет свое решение: он алчный, нечестивый, непочтительно относится к Богу и его законам, восстал против своего собственного отца, злостный нарушитель феодальных законов, договоров, равно как и своего слова и законов природы. Кроме всего прочего, он виновен в том, что ввел на территории Франции смертельное оружие — арбалет. Значит, его должна постигнуть та же кончина, что и тех людей, которые пострадали по его вине. В Шалю Атропос делает так, чтобы Ашар нашел арбалет, и внушает ему отдать его некоему Дудону, который станет посланником судьбы, выпустив смертоносную стрелу28[577].

Этот рассказ, как вы заметили, больше похож на миф, чем на историю. Он свидетельствует о реальном желании восхвалять и превозносить Филиппа Августа и очернить память о Ричарде. Он не исключает из произведения упоминания о статуэтках, но вводит до сей поры неизвестных персонажей, таких как Дудон, исполнитель высшей воли, и Ашар де Шалю. Принятая при дворе Филиппа Августа версия смерти Ричарда не кажется слишком убедительной даже через пятнадцать лет после тех событий.

Вернуться к истории можно с помощью английского хрониста Рожера де Ховдена, считавшегося самым надежным источником того времени в вопросах, касавшихся истории английских королей. Именно на его рассказе основываются историки нашего времени в своем восстановлении событий 1199 года. Здесь он достоин того, чтобы его процитировали:

«Тем временем Гидомар, виконт Ангулема, обнаружив на своей земле большое сокровище из золота и серебра, отправил часть своему сеньору Ричарду, королю Англии; но король отказался от предложения, говоря, что по законам сюзеренства сокровище должно быть передано ему полностью. Виконт категорически отказался ему подчиниться. Король Англии пришел с большой армией в этот регион, чтобы объявить войну виконту: он начал осаду его замка, который назывался Шалю, в котором он надейлся найти сокровище; и когда рыцари и сержанты гарнизона выходили, чтобы предложить ему сдать замок в обмен на их жизни, их оружие и членов семьи, король отказывался их принимать, но поклялся, что возьмет их силой и всех повесит. Рыцари и сержанты возвращались обеспокоенные и огорченные в замок и готовились защищать его»[578] .

Продолжение рассказа уже было изложено выше: король был ранен стрелой из арбалета, и Ричард приказал привести к себе стрелявшего, который поведал ему о причинах своей враждебности. Король прощает ему. Продолжение Рожер де Ховден передает в стихах.

Молодой человек

Стоит перед королем, в глазах угроза, гордо держится и просит смерти.

Король видит его желание испытать мучение И понял, что тот боится получить его прощение: «Ты будешь жить! Живи, так как я тебя прощаю. Будь надеждой побежденных этой завоеванной страны! Будь примером моего великодушного сердца!»30[579]

Рожер де Ховден — достоверный историк. Так как он умер в 1201 году, он описывает мало последующих событий. Однако и в смерти Ричарда, и в аквитанских событиях он не очень хорошо осведомлен. Еще меньше он знает об управлении Англией и крестовых походах короля. Уединившись в своем монастыре в Хаудене (Йоркшир), этот хронист после 1192 года посвятил себя описанию событий, касающихся Англии, а конкретнее, ближайших к его монастырю областей на севере королевства. Он не осведомлен об отдаленных фактах, а потому его сообщения бывают неточными, а иногда и ложными. Даже в данном рассказе можно встретить много неточностей. Так, например имя, данное виконту Лиможа (Widomarus), является результатом слияния настоящего имени виконта (Ademarus, Эмар) и имени его старшего сына Ги (Wido). Он также ошибается насчет имени арбалетчика, что позволяет ему ввести причину рыцарской мести, делая из этой смертельной раны желаемое достижение средневековой традиции. Он также романизирует последние мгновения жизни короля, описывая сцену с прощением, а также отказом молодого человека