При мысли об этом Кендис сердито покачала головой. Она понимала, конечно, что отношения Хизер и Эда ее не касаются. Больше того, она должна была бы радоваться за подругу, которую пригласили на свидание. И даже если Хизер настолько неразборчива, что согласна провести вечер с мужчиной, который уверен, будто гурман – это тот, кто ест пиццу с хлебом, это не ее дело.

Вернувшись в спальню, Кендис сняла ночную рубашку и отправилась в душ, машинально отметив, что сегодня утром им еще не пользовались. Быстро намылившись ароматным гелем с оптимистичным названием «Утреннее настроение», она включила самую горячую воду, какую только могла выдержать, надеясь вместе с пеной смыть и неприятные воспоминания о вчерашнем дне, и свое неуместное любопытство по поводу Хизер и Эда. Главное – успокоиться, тогда можно попытаться что-то изменить или даже исправить.

Когда, завернувшись в теплый махровый халат, Кендис вышла из ванной, на коврике перед входной дверью уже лежала изрядная горка утренней корреспонденции, а закипевший чайник подпрыгивал на конфорке и сердито пыхтел. Заварив чай с ромашкой, Кендис присела к столу и, разложив на нем почту, стала ее просматривать, намеренно оставив на потом розовато-лиловый конверт, лежавший в самом низу кучи.

Первым ей попался отчет банка по кредитной карточке. Расход, как заметила Кендис, был больше, чем обычно, но это было как раз понятно. С переездом к ней Хизер она стала чаще выходить и больше тратить. А вот уведомление о состоянии текущего банковского счета Кендис удивил. У нее на счету оказалась чересчур большая сумма, но откуда могли взяться лишние деньги, она понятия не имела. В конце концов Кендис решила не ломать голову и, спрятав уведомление обратно в конверт, стала просматривать остальную почту. Мебельный каталог в прозрачном пластиковом пакете ее не заинтересовал, письмо с приглашением принять участие в юбилейной общенациональной лотерее – тоже. Рекламные буклеты она откладывала не читая, пока не добралась наконец до заветного конверта, адрес на котором был надписан знакомым петлистым почерком матери. Несколько секунд Кендис рассматривала его, потом вскрыла конверт и достала письмо. Впрочем, она и так знала, что в нем может быть написано.

«Дорогая Кендис, – писала мать. – Надеюсь, у тебя все в порядке. У нас установилась очень хорошая погода, а как у вас, в Лондоне? Мы с Кеннетом ездили отдыхать в Корнуэлл. Дочь Кеннета ждет второго ребенка…»

Дочитав письмо до конца, Кендис убрала его в конверт и тяжело вздохнула. В письме не было ничего нового – все те же нейтральные слова, все те же ничего не значащие вопросы. Такое письмо мог бы написать совершенно посторонний человек. Оно поддерживало дистанцию между ней и матерью – дистанцию, которую Кендис никак не удавалось сократить. И она знала причину. Это письмо написала женщина, чьи чувства были настолько парализованы страхом перед прошлым, что она не разрешала себе быть откровенной даже с собственной дочерью.

И снова, как всегда в таких случаях, в душе Кендис вспыхнуло пламя обиды – вспыхнуло и тут же погасло. За свою взрослую жизнь она получила от матери слишком много таких сдержанно-нейтральных писем, чтобы расстраиваться по-настоящему. Кроме того, сегодня утром Кендис вообще чувствовала себя неспособной что-либо воспринимать. «Мне все равно! – подумала она, складывая почту аккуратной стопкой на столе. – Все равно».

Кендис допила свой ромашковый чай и собиралась уже поставить чашку в мойку, когда зазвонил звонок на входной двери. Поплотнее запахнувшись в халат, она пошла открывать.

Это оказался Эд Эрмитедж.

– Я слышал, что вчера одна из твоих подруг вылила Хизер на голову коктейль со льдом, – как ни в чем не бывало сказал он, словно продолжая недавно прерванный разговор, и восхищенно покачал головой. – Признаться, я не подозревал, что ты общаешься с такими… гм-м… темпераментными особами.

– Что тебе надо? – хмуро спросила Кендис.

– Я бы хотел, чтобы ты познакомила меня с этой своей Роксаной, – заявил Эд, нисколько не смутившись. – Но для начала сойдет и чашечка кофе.

– Что с тобой, Эд? Неужели ты не в состоянии даже сварить себе кофе? И, кстати, не скажешь ли ты, где сейчас Хизер?..

Кендис тут же пожалела об этих словах, но было уже поздно.

– Интересный вопрос… – Эд лениво облокотился о косяк. – Уж не хочешь ли ты сказать, что Хизер должна готовить мне кофе?

– Нет, – отрезала Кендис. – Я только… – Она покачала головой. – Впрочем, неважно.

– Ты только хотела узнать, не так ли? – Эд посмотрел на часы и с самым невинным видом усмехнулся: – Откровенно говоря, я не знаю, где сейчас Хизер. Возможно, как раз в эти минуты она едет на работу.

Пожав плечами, Кендис повернулась к нему спиной и отправилась в кухню.

– Кстати, должен тебя поблагодарить за совет, – проговорил Эд следом. Заглянув в буфет, он отыскал там молотый кофе и принялся перекладывать его из баночки в кофеварку. – А ты будешь кофе?

– Нет, спасибо, – холодно ответила Кендис. – Я по утрам пью чай с ромашкой – очень бодрит. А какой совет я тебе дала?

– Насчет Хизер, – объяснил Эд. – Ведь это ты посоветовала мне пригласить ее куда-нибудь.

– Да, что-то такое было, – пробормотала Кендис, припоминая.

Последовала пауза. «Нельзя ни о чем расспрашивать, – твердила себе Кендис, пока Эд наливал в кофеварку горячую воду. – Только не расспрашивай, молчи. Эд сам все расскажет – ведь он явился сюда только затем, чтобы похвастаться!»

– Ну и как? – не выдержала она наконец.

– Что – ну и как? – поинтересовался Эд и снова ухмыльнулся, а Кендис почувствовала, что краснеет.

– Как прошел ваш вечер? – пояснила она, сделав чуть заметное ударение на последнем слове.

– Ах, вечер… Очаровательно, – ответил Эд.

– Что ж, я за вас рада. – Кендис с безразличным видом пожала плечами.

– Хизер очень привлекательная девушка, – продолжал Эд задумчиво. – Прекрасные волосы, красивое платье, приятные манеры…

– Рада это слышать.

– …и, как и следовало ожидать, круглая идиотка. Я бы даже сказал, у нее не все дома.

– Что ты имеешь в виду? – сварливо сказала Кендис. Проклятый Эд, вечно он все жилы вытянет, прежде чем скажет что-нибудь по делу! – Что значит – не все дома?

– Странная она. Немного не в своем уме, – уточнил Эд. – Впрочем, ты, наверное, сама заметила.

– Ничего я не заметила, что за глупости!..

– Но ведь ты – ее старинная подруга. – Эд отхлебнул кофе и недоуменно посмотрел на Кендис поверх чашки.

– Здесь совершенно нечего замечать! – вспылила Кендис.

– Тебе виднее, – лениво протянул Эд.

Кендис смерила его взглядом, который мог свалить и слона, но Эд, несомненно, был существом куда более толстокожим.