Бросив вечернюю газету на шкатулку, я сидел, с сомнением обдумывая этот вопрос, когда в комнату ввалилась пара суровых на вид персонажей. Усевшись за столик, они заказали немного пива и бутербродов, за которыми продолжили обсуждать содержание клочка бумаги, который достал один из них.

Вскоре начали заходить другие, и, отбросив свои нервозные сомнения, я сосредоточил свое внимание на разумных манипуляциях с аппаратом под прикрытием моей газеты.

До этого времени мною все еще упорно владело подозрение, что эффекты, очевидно произведенные этим предполагаемым аппаратом, даже в случае с доктором, были всего лишь хитроумной уловкой. Чудесные галлюцинации, которые, казалось, неизменно следовали за каждым испытанием, которое я проводил с помощью этой мистической штуки, были слишком сильны для моего скептицизма. Я обнаружил, что мои сомнения переросли в критический энтузиазм, и я приступил к дальнейшим экспериментам с удивлением и растущим восторгом от волшебных сил этого невероятного механизма в шкатулке. Короче говоря, все без исключения они подтвердили все, что было заявлено об этом аппарате его изобретателем, и создали некоторую путаницу в мозгу флегматичного метрдотеля Кэхилла, которого, я думаю, никогда раньше не задействовал этот орган.

Вскоре я увидел, что зашел слишком далеко в такого рода вещах. Снова закурив сигару, я откинулся на спинку стула и с нетерпением ждал возвращения незнакомца. Убедившись из того, что я видел, в правдивости его заявлений, я теперь сгорал от любопытства узнать природу предложения, которое он должен был мне сделать.

До сих пор я воздерживался от манипуляций с кнопкой "змея". Сидя в ожидании, я обнаружил, что мои мысли настойчиво возвращаются к этому запретному плоду. Неприятное ощущение, которое я сначала испытал при мысли об этом, постепенно притуплялось с каждым повторением этого вопроса, и вместо отвращения вскоре возникло жгучее любопытство попробовать это блюдо. Однако предупреждение незнакомца все еще звучало в моих ушах, и к этому времени я увидел достаточно, чтобы убедиться, что он был искренен и знал, о чем говорил.

И все же – не было ли там кнопки "мягкий"? Я попробовал на себе кнопку для бренди с этим набором кнопок и обнаружил, что это сводит галлюцинацию к простой тени эффекта. Я бы попробовал с ним запретную кнопку! На себе, конечно – возможные последствия запрещали эксперимент на других.

Освободив шкатулку от газеты, которую я до сих пор держал поверх нее, я нажал на кнопку "мягкий", установил индикатор в запрещенную точку и, предусмотрительно удерживая палец на нейтральной кнопке, медленно повернул проектор, пока он полностью не сфокусировался на мне. Протянув левую руку к своему бокалу, который я предварительно наполнил из свежей бутылки эля, я несколько нерешительно прикоснулся к нему. В то же время я мысленно вызвал в воображении мягкий вид подвязочной змеи.

Когда мои пальцы коснулись стекла, меня внезапно охватил приступ нервного предчувствия, но, приготовившись к возможному шоку, я крепко схватил его и притянул к себе.

Мгновение я ничего не замечал. Со странным чувством облегчения я собирался еще раз осмотреть циферблат, думая, что допустил какую-то ошибку, когда с удивлением обнаружил, что мой взгляд непреодолимо притягивается к моему стеклу непреодолимым очарованием. Цвет его содержимого менялся. Из приятного янтарного он быстро переходил в уродливый, ядовито-зеленый, и пока я смотрел, два пузырька жидкости отделились от противоположных сторон стакана и медленно закружились к его центру, где вместо того, чтобы объединиться, как обычно делают пузырьки, находящиеся рядом, они остались немного на расстоянии друг от друга без дальнейшей тенденции вращаться.

Внезапно до меня с тошнотворным ощущением дошло, что это были не пузырьки, а пара маленьких блестящих глаз, которые теперь, казалось, смотрели на меня из глубины напитка. Ибо они тонули, пока я смотрел, а затем, о ужас! – они расширились до двух огромных, устрашающих шаров, которые, казалось, приковали мой взгляд огненными лентами. Медленно они начали кружиться вокруг дна стакана, затем они завращались все быстрее и быстрее, пока мой мозг не закружился, а голова не стала похожа на гудящий волчок. Наконец, они закружились так быстро, что казались одним ярким колесом зловещего, сверкающего света, которое, вскоре побледнев до тусклого, болезненного оттенка кольца, раскачивалось все медленнее и медленнее, наконец исчезая в зеленоватом содержимом стакана.

Описать это было просто, но с меня было вполне достаточно. В ушах у меня звенело, казалось, железный обруч туго обхватил мою голову, красноватый туман застилал мне зрение, и я чувствовал, как холодный пот струится из каждой поры.

Я уже собирался нажать нейтральную кнопку, когда отшатнулся со сдавленным криком. На месте указателя со стрелкой в верхней части коробки извивалась отвратительная зелено-серая гадюка! Потрясение для моей нервной системы было чем-то ужасным, но даже в тот момент, когда я отвлекся, я понял, что меня нервировало не столько одно появление гадюки, сколько ужасный страх перед тем, что может появиться дальше.

Мощным усилием воли я дотянулся дрожащей рукой до кнопки отключения и нажал ее как раз вовремя, чтобы отключить ряд маленьких извивающихся гадюк, которые, казалось, одновременно выступали из ряда кнопок сбоку.

"И это эффект от той кнопки, на которой установлена всего лишь мягкое воздействие! – мысленно воскликнул я, вытирая холодный пот с лица носовым платком и украдкой оглядывая комнату. Когда я это сделал, я поймал взгляд одного из пары потрепанных головорезов, устремленный на меня странным, наглым образом. Мои нервы все еще были напряжены из-за моего недавнего опыта. Я почувствовал себя раздраженным и возбужденным и с интересом ответил на его взгляд.

– Посмотри на чувака за тем столиком, который наводит на нас из под газеты свой кодак, – сказал он своему приятелю.

– Ты про него говоришь, Чолли, – сказал этот персонаж, поворачиваясь в кресле и показывая на меня подошвой одной из своих больших ног, – он запустил свой аппарат, чтобы поработать над нами, и этот мерзавец срисовал меня в объективе, – видишь?

Я знал, что одного слова официанту будет достаточно, чтобы избавить меня от этой пары. Но мне вдруг пришло в голову, что здесь есть возможность использовать возможности аппарата для какой-то цели. Я бы преподал этим парням урок, который они никогда не забудут до конца своих дней. Индикатор на циферблате по-прежнему был установлен в положение "змея". Мне оставалось только нажать кнопку № 1 и вызвать соответствующую мысленную картинку, чтобы включить на полную мощность эту ужасную пластинку через проектор, который был направлен на стену слева от меня.

Я только что закончил эти предварительные приготовления, когда вошел Кэхилл и направился к ним, очевидно, чтобы приказать им