— Ладно, прости. Продолжай, — смутилась, осознав, что в своё время забеременела точно так же — незапланированно.

— Не скажу, что сильно обрадовался этой новости — дети тогда точно не входили в мои планы на ближайшее будущее, тем более дети от неё, но я, как честный человек, предложил ей пожениться. Да у меня и не было другого выбора — родители с двух сторон взяли меня за жабры, призывая к ответственности. Кто и был рад слиянию двух семей — так это они. Сразу же начали подготовку к пышной свадьбе — лимузины, рестораны… Никому не нужная мишура, пыль в глаза. — Он снова подошёл к окну, разглядывая стоянку, запруженную иномарками. — Видела бы ты, как она накидалась в день свадьбы. Мамаша… — горько усмехнулся. — Расписывать семейную жизнь я не буду, ибо её толком и не было — через неделю после свадьбы она тайком от всех сделала аборт. Решила, что меня она уже окольцевала, и обуза в виде орущего младенца ей была уже не нужна, — он ненадолго замолчал.

Прошло много лет, но воспоминания были ещё живы. Она убила его ребёнка! Да, незапланированного, но это же человек. Его плоть и кровь! Он только начал свыкаться с мыслью, что станет отцом, и тут эта новость об аборте, как снег на голову… Подобное предательство он перенести не смог.

Собравшись с мыслями, продолжил:

- Конечно она выставила всё так, будто бы произошёл выкидыш: заламывала руки от горя, рыдала, и я даже ей поверил, проникся, идиот. А потом случайно увидел среди её вещей выписку из клиники. Ну вот, собственно, всё. Финита ля комедия, — грустно улыбнулся. — Нет, разумеется, она повыносила мне мозг какое-то время, грозилась отнять фирму, разорить в пух и прах, угрожала, умоляла, а потом резко собралась и укатила во Францию. Я хотел развестись сразу же, но она попросту сбежала, рассчитывая на то, что я буду разыскивать её, падать в ноги и умолять о свободе. Разумеется, делать это я не стал. Да и тогда моё положение в строительном бизнесе было слишком шатким: если бы подключилась мать Минаевой — моя дорогая тёща — то я точно остался бы ни с чем. И вряд ли уже когда-нибудь повторно выплыл. Я просто пустил всё на самотёк, полностью сосредоточившись на карьере.

— А сейчас? При разводе она так же может потребовать половину!

— Конечно. Как и я могу потребовать половину у неё. И поверь мне — ей есть чем поделиться. Думаю, она не настолько глупа и понимает, что нам выгоднее остаться каждому при своём. Ну а если она всё-таки захочет повставлять палки в колёса — на этот счёт я тоже подстраховался. Не зря же я плачу своему адвокату, — он подошёл ближе, убирая с её лица выпавшую прядь. — Я правда не хотел, чтобы так вышло, прости. Боялся расстроить тебя, думал сделать как лучше, а получилось…

— Ну почему ты не рассказал мне всё раньше? У нас же было полно времени… Представь, каково мне было увидеть её у тебя дома. Ладно бы какая-то другая женщина, но она… — её тон стал мягче, упрямая морщинка на лбу разгладилась. Растаяла.

— Я не хотел ворошить прошлое, припоминать её… мою бывшую. Наш брак давно превратился в формальность, и я абсолютно не думаю об этом чёртовом штампе. Тем более рядом с тобой, — Ян взял её за руки и притянул к себе, сжал в объятиях. — Прости за это дурацкое недоразумение. Я кругом виноват и готов понести любое наказание.

Она обмякла, положила голову на его грудь, крепко обняла в ответ.

— Я места себе не находила. Ещё бы чуть-чуть — и я бы тебя возненавидела…

— И есть за что — твои вещи до сих пор у меня, и, извини, я прикарманил пару твоих бюстгальтеров.

— Ян! — наигранно возмутилась она, утопая в нахлынувшей нежности и чувстве невероятного облегчения.

Уж что-что — а разряжать обстановку он умел. Она больше не злилась: счастливо улыбалась, прильнув как кошечка.

— Какие планы на вечер?

— Никаких, — промурчала ему в рубашку, счастливая до безумия.

— Тогда я приглашаю тебя на свидание…

— Серьёзно? А куда?

— В мебельный магазин.

— Куда? — отпрянула, немало удивившись.

— Мне кажется, сейчас самое время приобрести кровать. Большую и, главное, крепкую, — подмигнул, после чего получил шутливый удар кулачком в бок. — Так ты мне поможешь? Признаться, я не особо разбираюсь в интерьере.

— Хорошо, давно пора привести твою берлогу в божеский вид, — она сняла со спинки стула сумочку и пошла на выход. — Тогда, раз всё равно будем в магазине, ещё нужен пушистый коврик в гостиную, обеденный стол, — обернулась, — и занавески!

Тимур

«Ходит, готовит кофеёк. Делает вид, будто ничего не произошло. Сука».

— Будешь кофе? — спросила Яна и уставилась невинными голубыми глазами.

— Да, пожалуйста.

«Сука! Сука! Сука! Чёртова шлюха!».

Он был в ярости, взбешён, но сохранял завидное спокойствие. Ни один мускул не дрогнул на безмятежном лице, когда она поставила перед ним чашку дымящегося эспрессо. Как ни в чём не бывало села напротив, отпивая тёплый ромашковый чай.

Из выреза шёлкового халата выглядывало очертание маленькой упругой груди с провокационно торчащими сосками. Опустил взгляд ниже: гладкие ноги, и… крошечные синяки на бёдрах, оставленные пальцами другого мужчины. Мужчины, который трахает её за его спиной.

— Круассаны? — подвинула ближе плетёную корзину с выпечкой.

— Не откажусь, — взял булочку и сдавил так сильно, что тёплый шоколад закапал на идеально чистый стол.

Его примерная жена раздвигает ноги перед другим, позволяет шлёпать себя по заднице и насаживать штрафные. И вчера она тоже была с ним — Тимур видел это по лихорадочному блеску в глазах, пылающему румянцу на скулах.

Она частенько зависала, задумчиво глядя в окно и улыбаясь чему-то своему. Наверное, вспоминала, как этот ублюдок имел её аппетитную попку.

Когда он только узнал всю правду от Полины, то был готов немедленно сорваться домой, схватить эту неверную шлюху за волосы и бить головой о стену. Чтобы она молила о пощаде, захлёбываясь слезами. Гнев затмил разум и мешал мыслить здраво. Хотелось только одного — немедленной расправы. Но эта блондинка — жёнушка ублюдка, вовремя привела Тимура в чувства: буквально насильно заставила выпить и остаться, выдохнуть.

«Месть — блюдо холодное, Титов», — твердила она, подливая бренди.

Дрожащими руками он вливал в себя стакан за стаканом, и лишь когда мозг затянуло вязким киселём хмеля, смог наконец немного расслабиться и, как бы парадоксально это не звучало — смог мыслить трезво. Она права — яростью он ничего не добьётся: жена просто соберёт вещи и уйдёт. А ему нужно было не это, он хотел её раздавить, уничтожить морально. Хотел видеть её ползающую перед ним на коленях. Рубить разом — это слишком просто, куда интереснее резать кусками, заставляя её страдать.

Можно лишить её абсолютно всего, а затем пнуть под зад… А может, и пощадить, превратив в пожизненную кроткую рабыню, лижущую хозяину пятки. Можно настроить дочь против, да так, чтобы она возненавидела нерадивую гулящую мамашу. Много, очень много вариантов.