Тим отвернулся и сделал несколько глубоких вдохов чтобы успокоится. Когда он заговорил, голос звучал спокойнее и сдержаннее, чем пару минут назад.

— Саша, усвой на будущее — если возникают сомнения — попробуй спросить, а потом уже заваривай кашу. А теперь, прости, но я тебя видеть не хочу. По крайней мере, сейчас, — Фалеев закинул рюкзак на плечо и направился к лестнице.

Девушка вдруг поняла, что это ее единственная возможность узнать то, что она так и не спросить в субботу.

— Тим, а ты бы мне ответил тогда? — от ее слов парень замер. — Если бы Павел Дмитриевич ни о чем не узнал, ты бы мне рассказал, почему вы закрылись в классе, а она была раздета?!

В ее голосе теперь звучала такая же злость, как и у Тима — она понимала, что ему нечего было ответить. Он даже не повернулся.

— Это была не моя тайна, — глухо отозвался школьник, будто это объясняло все.

— В таком случай, не надо полемики! Не говори мне о честности, если не готов сам поступать также! — грудь Саши тяжело вздымалась, а горло болело от громких слов.

Как же ей было обидно! Он накричал на нее и отчитал, как провинившуюся малолетку, а ведь сам ничем не лучше! Ни словом не обмолвился о произошедшем, а все туда же — учит жить.

Кажется, в тот день, когда Тим ушел, так и не обернувшись, и не попрощавшись, Саша наконец поняла, что больше не любит его. Нельзя всю жизнь гоняться за призраками и верить, что мальчишка полюбит тебя только за красивые глаза. Иногда ты можешь быть идеальна во всем, но для него ты будешь оставаться только другом.

Это было горько и обидно, но лучше уж получить этот урок сейчас, чем расплачиваться за него многие годы.

Тим так и не появился ни на одном из уроков, как, впрочем, и Балуха с Чижовым. Не составило труда понять, о ком говорил парень, упоминая о конфликте. Перед ними Саше стало немного стыдно.

А вот Злату Игоревну девушка видела после разговора еще несколько раз — в первом случае та заказывала кофе в столовой, а во втором что-то бурно обсуждала с Марией Федоровной. Судя по всему, классуха старалась уговорить ее пойти куда-то, но та отказывалась.

Злата поднималась в лифте и мысленно считала этажи. Весь день она не позволяла себе расслабиться, чтобы не почувствовать «откат». Переживаний за сегодня ей вполне хватало, так что каждая последующая минута сдержанности давалась труднее, чем предыдущая. Машка, наивная, просила ее пройти в кабинет завуча для разговора с родителями мальчишек, но девушка отказалась. Пусть разбираются сами — она вообще хотела замять ситуацию. Балухе же с Чижовым оставалось учиться всего пару месяцев, так что портить им и себе нервы просто не было смысла. Конечно, она бы поставила их на место и показала, что так легко не простит им эту выходку, но…

Осталось еще три этажа. Три гребаных этажа, и она сможет зайти в квартиру. Двери лифта открылись, и Злата на автопилоте направилась в «свой» коридор. Голова ее была низко опущена, а потому она сначала увидела черные мужские ботинки, и лишь после — их обладателя.

— Что ты здесь делаешь? — устало поинтересовалась она у Тима. Тело начинала бить мелкая дрожь от нервов.

— Хотел поговорить о том, что произошло, — подступил он на шаг ближе.

— Сейчас не лучшее время, — произнесла Злата, доставая ключи.

— Для таких тем нет хорошего времени, — заметил Тимур.

— Я не хочу об этом говорить, — двери были уже открыты, и оставалась лишь мелочь — нажать на ручку. Тим же продолжал упорствовать:

— Но…

Злата вдруг резко развернулась, и, посмотрев в глаза парня, жестко сказала:

— Я не буду об этом говорить! Ни сейчас, ни потом! Никогда! Меня задрало, что каждых хочет узнать у меня, каково это — когда тебя зажимают как малолетку в углу два старшака! И даже то, что ты помог мне ничего не меняет! Не крутись ты рядом — меня бы не обвинили в совращении несовершеннолетнего! Да еще и с подачи твоей подружки! — девушка даже не заметила, как сорвалась на крик. На последних словах она активно размахивала руками, так что не удивительно, что телефон улетел на бетонный пол. Девушка подошла к нему и, присев, подняла экранном кверху. По защитному стеклу пошла паутина глубоких трещин, и это стало последней каплей. Не поднимаясь, Злата закрыла лицо руками, а ее плечи начали сотрясаться от беззвучного плача.

Как во сне, она почувствовала, как кто-то заботливо взял ее на руки и прижал к себе. Почти сразу открылись двери ее квартиры, и Тим внес ее внутрь. Неловко скинув собственные ботинки, он зашел в ее комнату и присел на край кровати. После усадил Злату к себе на колени и молча перебирал ее волосы, пока девушка не успокоилась. Его движения успокаивали, как и тихая уверенность защиты.

— Не хочешь говорить — не надо, — осторожно начал Тим, прижимая девушку к себе. — Я только хотел сказать, что больше не буду «крутится рядом». Во всяком случае, до конца учебного года. Павел Дмитриевич действительно может теперь чаще присматриваться к нашему поведению. И меньше всего мне хотелось бы компрометировать тебя. Зачем ему давать лишний повод для подозрения?

Что же касается Саши…Я не знаю, как ты это поняла, но будь уверена — больше она не будет морочить всем голову. Я поговорил с ней.

— Тим, мне так стыдно, — не поднимая головы, прошептала Злата. Его голос и умопомрачительный запах успокаивали. Да и слез, похоже, больше не осталось. — Я устроила тебе концерт, накричала, и бог весть что наговорила. Хотя ты не виноват…

Парень вдруг прижал палец к ее губам и еле слышно засмеялся.

— Когда-то это должно было произойти — нервы-то у тебя не железные. Ты и так держалась молодцом. Я сорвался значительно раньше. И сделал это совсем некрасиво по отношению к другому человеку. Хотя его вина и доказана… — признался Тимур.

— Почему, Тим?

— Почему сорвался?

— Нет, почему каждый раз ты мне помогаешь? Неужели тебе еще не надоело быть нянькой для меня? В конце концов, у тебя есть своя жизнь…И уж регулярная помощь новенькой учительнице никак не входит в нее.

— Если ты замолчишь хотя бы на минуту, то я смогу тебе ответить, — заметил Тим и прижал ее к себе.

— Прости.

— Ну вот, ты опять. У тебя патологическое чувство вины — ты всегда думаешь, что виновата во всем. В том, что не проверила компьютер перед уроком, что не поменяла трубы в ванне или что не притянула за руку Балуху и Чижова, чтобы они переписали сочинения. Разве не так? Ты маленькая и хрупкая, но берешь на себя слишком много проблем. Причем чужих. Я должен тебя защищать.

Злата улыбнулась его словам и прижалась носом к его шее.

— А ты большой и сильный?

«Для тебя я всегда буду большим и сильным» — подумал Тим. Вслух же сказал совершенно другое:

— Ну, по сравнению с тобой — да.