— Скоро тебе захочется спать, — сказала ему Ориэлла, — а пока выпей вина.

— Отобрав у Форрала бокал, девушка села рядом с юношей. — Теперь ты в безопасности, — продолжала она. — Мы в гарнизоне. Ты можешь рассказать, что произошло? Д'Арван зажмурился.

— Миафан, — прошептал он. — Он послал за мной. Он сказал, что от меня никогда не будет прока, и велел убираться из Академии. — Его руки задрожали, и вино пролилось. — Он велел страже вышвырнуть меня через верхние ворота. Я.., я не знал, что делать, и решил найти тебя. Когда я шел по перешейку, из-за стены выскочил Деворшан и попытался заколоть меня.

У Ориэллы перехватило дыхание. Деворшан? Маг нападает на мага? На своего родного брата? «Одно ясно наверняка, — мрачно подумала она, — тут не обошлось без Элизеф!»

— Я знал, что он там, — продолжал Д'Арван. — Мы очень тесно связаны, и это спасло меня. Я прочел в его душе недоброе и пригнулся, но нож все же задел меня. Потом мы боролись, но мне удалось вырваться. Стража у нижних ворот прибежала на шум, и ему пришлось остановиться. Мы всегда были так близки, Ориэлла, — как он мог решиться на такое? — Маг выронил чашу и закрыл лицо руками.

Ориэлла обняла его.

— Ты сказал, что чувствовал его душу, — мягко напомнила она юноше, когда тот немного успокоился. — Ты знаешь, почему он это сделал?

Д'Арван кивнул.

— Он.., он работал с Элизеф, и добился каких-то успехов в магии Воды, — сказал юноша. — Он решил, что, должно быть, нам двоим дана сила только одного мага, и, раз Миафан выгнал меня, то можно меня убить, и эта сила будет целиком принадлежать ему.

— Но это же нелепо!

— Нет, нет! — горячо возразил Д'Арван. — Я сам так думаю! Это единственное объяснение. Сила витала между нами, и когда Деворшан обнаружил, в какой области лежит его дар, он смог черпать из нее. Может, я тоже смог бы, если бы у меня был хоть какой-то дар, но я перепробовал все…

— Постой-ка! — Ориэлла резко выпрямилась. — Нет, не все! Боги, какая же я дура, что не подумала об этом раньше! Ты забыл о магии Земли — в Академии некому ее преподавать. Д'Арван, ты должен поехать к моей маме. Никто не узнает об этом, и ты будешь в безопасности. Эйлин даст тебе защиту и станет тебя учить. Ей нужен помощник, и хотя она никогда не признается в этом, ей очень не хватает общества.

— Но я не уверен… — с сомнением начал Д'Арван.

— Чепуха! Ты же должен попробовать, правда? По крайней мере будешь знать наверняка. И потом, нельзя же просто так уступить все этому твоему братцу!

— Ну, по правде говоря, мне всегда нравились растения и все такое…

— Еще бы! — Тут Ориэлла заметила, что у Д'Арвана слипаются глаза. — Послушай, отдохни немного. Устраивайся на кушетке, а я сейчас принесу одеяло. Здесь ты будешь в безопасности, а через денек-другой мы сообразим, как незаметно вывезти тебя из города. Никто из остальных магов не должен знать, где ты прячешься.

— Мара проводит его, — предложил Форрал. — и позаботится, чтобы он благополучно добрался.

— Конечно, я поеду, — отозвалась Мара и, нагнувшись, обняла юного мага. — Не тревожься, — сказала она тихо. — Мы о тебе позаботимся.

Мара и Паррик ушли, а Ориэлла с Форралом еще долго стояли обнявшись и смотрели на спящего Д'Арвана.

— Бедняга, — тихо сказал Форрал. — Благодарение богам, у него есть ты. Ты всегда принимаешь на себя несчастья своих друзей. Моя бесценная любовь, из тебя вышел бы чудесный Верховный Маг!

Теперь, когда Д'Арван уснул, Ориэлла больше не собиралась скрывать свою ярость по поводу случившегося.

— Я не желаю быть их проклятым вожаком? Меня тошнит от того, что происходит в Академии, а что касается Миафана — после того, как он обошелся с Анваром, и.., и теперь это… — Она не могла заставить себя рассказать Форралу о том мерзком событии, зато приняла решение. — Все, Форрал, с меня хватит! Я сыта по горло Академией и Волшебным Народом. Нам дана власть, но мы и не думаем использовать ее во благо людям. Сколько добра мы могли бы сделать, не будь мы такими надменными и самовлюбленными. Я хочу уйти — я хочу найти свой собственный путь в мире. И я хочу быть с тобой — все время, а не только эти короткие мгновения!

Форрал серьезно посмотрел на нее.

— Может, ты и права, — мягко проговорил он. — Я уже давно чувствую то же самое и, если бы не ты, сбежал бы еще много лет назад. Значит, надо уходить, любовь моя. Но нам придется тщательно все продумать, а потом удирать со всех ног, чтобы избавиться от Миафана. Он не отпустит тебя за здорово живешь!

— Мы должны взять с собой и Анвара, — поспешно прибавила Ориэлла. Она оглянулась на своего слугу, который заснул в кресле. — По крайней мере мы сможем вернуть ему свободу. — Осторожно, чтобы не разбудить, она накрыла юношу одеялом, принесенным Форралом из спальни.

— Я бы тоже не отказался соснуть, — предложил Форрал. — Как только Д'Арван и Мара уедут, можем начать строить собственные планы. — Он зевнул. — Идем, любовь моя. Идем в постель. Мы слишком устали, голова уже не варит — а голова мне завтра понадобится. Завтра мне предстоит очередная стычка с Миафаном — он собирается снова поднять налог на канализацию, представляешь? Я вижу, он не уймется, пока не выжмет из города все соки, и если это наше последнее столкновение, то пусть оно будет славным — особенно после того, что я сегодня ночью видел.

Ориэлла с облегчением взобралась на постель своего возлюбленного и уныло отметила, что одеял маловато.

— Лучше тебе не тянуть их сегодня на себя, — заметила она. — Мне и так нелегко согреться. — Девушка тесно прижалась к нему. — Помнишь, когда я была совсем маленькой, я отдала тебе все свои одеяла, чтобы ты не ушел из Долины.

— Она обняла его. — О боги, Форрал, как я люблю тебя! Мне больно даже думать о том, что я потеряю тебя.

Форрал прижал ее к себе и погладил по волосам.

— Ты никогда меня не потеряешь, — твердо сказал он. — Никогда, пока я жив.

Едва он произнес это, как Ориэлла почувствовала предательский укол страшного предчувствия — словно ледяной шип вонзился в обнаженную кожу. Она вздрогнула и крепче прижалась к Форралу. Тот протестующе заворчал, засыпая. «Это не правда, — отчаянно успокаивала она себя. — Я просто устала и переволновалась, — вот мне и чудится всякая ерунда!».

Она крепко закрыла глаза, изо всех сил гоня от себя ночные страхи. И все же, несмотря на усталость, в эту ночь Ориэлла так и не смогла уснуть.

Заседания Совета Трех проводились в Зале Гильдии, величественном круглом здании неподалеку от Главного Пассажа. Решения, от которых зависела жизнь города, принимались за маленьким золоченым столиком в центре огромного круглого зала, а для желающих поглазеть на эту процедуру существовала обширная галерея, однако обычно там сидели лишь несколько праздных зевак. Нарвиш, городской летописец, тщательно записывал все происходящее.