Но на этот раз все зрительские места были заняты, ведь предмет обсуждения касался каждого горожанина, будь то мужчина, женщина или ребенок. Верховный Маг намеревался поднять канализационный налог. Прежде это была мизерная сумма, которую каждый гражданин Нексиса платил Волшебному Народу за то, что тот поддерживал в порядке канализацию, делавшую жизнь города столь здоровой и приятной. С помощью магии вода бежала по трубам, выводя все нечистоты в реку, и никто не возражал, чтобы уделять за эти удобства малую толику своего дохода Волшебному Народу. Однако новые требования Миафана были прямо-таки разорительными, особенно для больших семей, и недовольство горожан Советом вообще и Верховным Магом в частности росло как на дрожжах.

Ваннор уже явился и в одиночестве сидел за золоченым столом. По всему было видно, что чувствует он себя весьма неуютно.

Когда Форрал занял свое место, глава Купеческой Гильдии наклонился поближе и сразу взял быка за рога:

— Не обижайся, Форрал, но не секрет, что из-за Ориэллы у тебя в Совете чрезвычайно щекотливое положение. Конечно, ты всегда делал все возможное, но послушай — ты хорошо обдумал это дело с канализацией? Налог непомерно высок, а выжимать его придется тебе. И куда денутся те, кто не сможет платить? А что если вообще все откажутся платить — настроения сейчас такие, что это вполне возможно. Если новый закон пройдет, мы окажемся по уши в дерьме, и не только в переносном смысле!

Форрал невольно усмехнулся.

— Неплохо сказано, Ваннор.

— Сам знаю, — с улыбкой ответил упрямый купец, и Форрал пожалел, что его отношения с Ориэллой мешают ему вступить в открытый спор с Верховным, но Ваннор заслуживал поддержки, и воин не мог отказать себе в удовольствии помочь ему на этот раз.

Наконец явился Миафан в сопровождении подобострастной маленькой жабы, Нарвиша. При виде городского летописца губы Форрала сжались — это беззубое ископаемое уже попортило ему немало крови. Ходили слухи, что Нарвиш берет взятки у Миафана, и Форрал точно знал, что протокол их последней встречи был намеренно искажен в пользу Владыки, — то есть ничего, что могло бы быть доказано, но измененный кое-где порядок слов да парочка вставленных не к месту выражений успешно придали определенную двусмысленность отчету о ясном и открытом обсуждении вопроса. «Ну ничего, сегодня это не пройдет», — мрачно подумал Форрал. Публичное обсуждение должно было завершиться простым голосованием, и теперь, когда Ориэлла решила покинуть Волшебный Народ, Форрал больше не собирался плясать под дудку Миафана. «Верховного ждет большой сюрприз», — злорадно подумал воин.

Прения заняли все три отведенные на них часа, и удивление зрителей росло с каждой минутой. За всю бытность Миафана Верховным Магом такого еще не было. Он всегда обеспечивал себе по крайней мере одного сторонника в Совете, и, как правило, добивался своего, сметая с пути всякое противодействие. Но на этот раз все было иначе. Через некоторое время Ваннор уже не пытался скрыть улыбку, и двое смертных последовательно громили все убедительные на первый взгляд доводы Владыки. Форрал ликовал, наблюдая, как лицо Миафана становится все мрачнее и мрачнее.

Прозвенел колокол, положив конец всякому дальнейшему обсуждению. Пора было голосовать. Нарвиш, в продолжение всей дискуссии ерзавший от беспокойства, поднялся на ноги и обратился к собранию.

— Верховный Маг Миафан представил Совету предложение поднять налог на канализацию до десяти серебряных монет, — провозгласил он. — Пусть встанут те, кто за принятие этого предложения.

Наступила гробовая тишина. Поднялся один Верховный и тут же повернулся к Форралу, ожидая, что тот тоже встанет. С подчеркнутым безразличием воин откинулся на стуле и положил ногу в сапоге на золоченый столик Совета, По залу пронесся дружный вздох, и самодовольное выражение на лице Владыки сменилось яростью. Нарвиш в полнейшей растерянности затравленно озирался, словно ища пути к бегству.

— Э.., это все? — проскрипел он.

— Валяй дальше, приятель, — пророкотал Ваннор. Глаза его блестели: купец получал огромное удовольствие от происходящего. Маленький серенький летописец опасливо покосился на кипящего Архимага.

— Э.., а кто против?

Форрал не спеша убрал ногу со стола и встал рядом с Ваннором. Зал разразился оглушительными рукоплесканиями. С перекошенным лицом Верховный Маг открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Форрал встретил его взгляд с ледяным презрением. Миафан повернулся на каблуках и вылетел из зала. Впервые в жизни он потерпел столь сокрушительное поражение…

* * *

Взбешенный Миафан мерил шагами комнату. Этот Форрал зашел слишком далеко! Как он осмелился встать заодно с этим выскочкой Ваннором, в безумстве своем тщась показать превосходство смертных подонков над величайшим из магов! Миафан понимал, что власть над городом уплывает из рук, и все его грандиозные планы на грани срыва. Ну что ж, с него довольно. К чертям Ориэллу — сегодня Форрал подписал свой смертный приговор!

Миафан нахмурился, вспомнив кое-что еще. Наверняка это связано с предательством Форрала. С тех пор, как прошлой ночью он выгнал Д'Арвана, тот словно испарился.

Где же он мог быть? Шпионы Миафана обшарили весь город, и теперь Верховный Маг терялся в догадках, верно ли он поступил, поддавшись на уговоры Элизеф и Браггара избавиться от Д'Арвана, который, как они уверяли, мешал успехам своего брата. «Лучше иметь одного нормального мага, преданного нам, — говорили они, — чем двух бесполезных». Но теперь Миафана грызли сомнения. Тот, в ком течет кровь магов, всегда остается потенциальным обладателем силы, которая может внезапно пробудиться, и Миафана беспокоило, что Д'Арван исчез из сферы его влияния. Вдруг он затеял какую-нибудь интригу вместе с Форралом и — Миафан поморщился — с Ориэллой? И что Элизеф с Браггаром подразумевали под словами «преданный нам»? Преданный Владыке или исключительно им? Миафан угодил в классическую ловушку для тех, кто всю свою жизнь проводит в интригах: он был убежден, что другие, в свою очередь, строят ему козни.

Элизеф и Браггар казались верными, но он не мог полностью доверять им, и уж, конечно, не до такой степени, чтобы рассказать им об этом. Миафан погладил отполированный край золотого кубка, стоящего на столе. Это сокровище очень пригодится, если они решатся выступить против него. Исследования Финбарра снабдили его необходимыми сведениями. В кубке действительно таилась сила Чаши, и, подобно всем орудиям Грамари, Высшей Магии, она могла быть использована во зло или Во благо. Миафан улыбнулся. Кодекс магов — утешение для простаков. Здесь, у него под рукой, лежит оружие настолько могущественное…

Его размышления прервал тихий стук в дверь. Выругавшись, он поспешно прикрыл кубок цветастым покрывалом.

— Входите! — крикнул он. Это была Мериэль. Она низко поклонилась.

— Прошу прощения, повелитель. Мне необходимо срочно с тобой поговорить.

— Зачем же так официально, Мериэль? — с подкупающей теплотой спросил Миафан. Доказательств, что целительница против него, нет, и ему может пригодиться любая поддержка. — Проходи, садись. Позволь предложить тебе немного вина.