дара. Некоторые мои земляки тоже утверждали о наличии такой особенности.

— Интересно, а что от моего дара нужно Севе Дворковичу?

Глава 34

Антон же не стал дальше развивать свою мысль, справедливо решив, что действие более актуально. Он схватил меня в охапку и закружил по комнате.

— Антон Павлович, поставьте меня на место! — взвизгнула почти истерично я. На подобные полеты на мужских руках я точно готова не была.

— Нет! — твердо ответил он, продолжая кружить и коварно улыбаться.

— В смысле, нет? И как долго будет длиться? — уточнила я, не понимая его мотивов.

— А пока ты мне не поклянешься, что прибудешь на венчание и без раздумий ответишь «Да!», — объяснение было очень простым и не оставляло выбора. От замужества мне точно не отвертеться.

Осталось только вдыхать и согласно кивать. А хотела ли я этого?

— Я не слышу твоих слов! — он остановился, но продолжал держать меня на руках. Я же внезапно поняла, какое это восхитительное чувство, вот так вот быть в объятиях сильного и горячего мужчины. И что самое главное, мужчины, в которого влюблена. Вряд ли кто-то другой вызвал бы подобный спектр эмоций и чувств.

Я посмотрела в желтые глаза, не к месту хихикнула, прикрыла рот рукой, вздохнула и прошептала:

— Да!

— Я не слышу! — возмутился он.

— Да! — крикнула я громче.

— Не слышу! — его губы разъехались в залихватской улыбке.

— Антон Ягр, я люблю тебя! — крикнула я во всю мощь моих легких, боюсь, перебудив весь дом. Только влюбленным прощается очень многое. Надеюсь, папенька поймет.

Оборотень наконец-то поставил меня на пол и впился в губы поцелуем, пуская по телу дружную стайку мурашек. И чем сильнее он прижимал меня к себе, тем сильнее разрастались эти мелкие существа, бегающие по моему телу. И когда я, казалось, совсем растаяла и готова растечься лужицей у его ног, он отстранился от меня. Я же, честно говоря, испугалась: не перегнула ли я палку со всем своим выпендрежем?

— Анна, — он приподнял мое лицо за подбородок, и нежно погладил кожу большим пальцем, — а сейчас ты мне честно-причестно ответишь, в чем же проблема? Почему ты мне не доверяешь?

Я поежилась и обняла себя за плечи. Без его объятий стало как-то сразу холодно. О погладил меня по рукам, согревая, но к себе так и не прижал.

— Где и когда я потерял твое доверие и понимание?

Я отошла от мужчины на шаг. Он мешал мне сосредоточится. Встретилась глазами с его глазами и прошептала:

— Помнишь, вот так вот ты меня уже однажды оттолкнул. И что после этого я могла думать? Как тебе доверять? Тем более знакомы мы без году неделя!

— Без году что? — удивился он.

— Недавно. Это поговорка из моего мира. Мы знакомы совсем недавно. И любой неосторожный шаг идет тебе в минус Как я могу безоговорочно доверять человеку, который однажды меня оттолкнул?

Он откровенно растерялся:

— Анечка, солнышко, прости… Но я же для тебя старался!

— Старался для меня? — криво усмехнулась я.

— Да, я е уже объяснял, что влюбился в тебя с первого раза. Но долг перед истиной парой мог заставить меня уйти к ней. А я совсем не желал тебе такой боли. Понимаешь? — уточнил он с изрядной долей горечи в голосе.

— Умом я все понимаю, но вот сердце до конца этого принять не может. Прости. Но ты сам завел этот разговор.

— Анна, ты же вышивальщица с даром менталиста. Ты можешь просто заглянуть в мою душу и увидеть все, что там твориться. И даже вышить все мои мысли и чувства. Я готов полностью перед тобой открыться. Проверь меня и поверь!

— Звучит очень заманчиво, — скривила я рот. — Да только я не умею этого делать. И тебе об этом прекрасно известно.

— Я не менталист и не вышивальщик. Но научить пользоваться тебя даром, думаю, смогу. Если ты, конечно, в этот раз не побоишься мне довериться. Оборотни тоже кое-что умеют.

— Наверное, в этот раз придется вернуть доверие, иначе ничего хорошего из нашей семейной жизни не получится! Мне хватило примера Зиночки Плес. Я не хочу заниматься волонтерством от того, что моему мужу на меня наплевать, — горько посетовала я.

— Истинная пара для оборотня — это самое дорогое, что может быть на свете. Я готов умереть за тебя, — он стоял передо мной опустив руки и глядя прямо перед собой. Поза была незащищенной. И я поняла, что Антон действительно открыт передо мной.

— Что ж, учи! — слова прозвучали как приказ.

Он кивнул, словно замедленной съемке, и произнес:

— Смотри мне в глаза и повторяй за мной все движения и жесты, словно растворяешься во мне.

Я встала напротив и начала его зеркалить. Этому нас учили на курсе психологии. В какой-то момент показалось, что я сливаюсь с мужчиной. Но окончательного единения пока не происходило.

— А сейчас постарайся посмотреть на мир моими глазами. Что я вижу, что чувствую?

Растерянно оглянулась, но помощи ждать было не откуда. Этот урок я должна была пройти сама. Чужих мыслей и чувств в голову человеку не вложить. Впрочем, как и оборотням. Я оценила обстановку, прикинула, что видит Ягр, смотря в мою сторону. И попыталась посмотреть на мир его глазами.

И вдруг мир передо мной подернулся голубоватой дымкой. А затем дым растаял и изображение прояснилось и стало четче. Только увидела я не Антона, как ожидалось, а себя. Я смущенная и раскрасневшаяся стояла напротив и заглядывала детективу в лицо. И внезапно в мою голову хлынули его чувства.

Как можно ощущать чужую любовь, нежность, страх и, почему-то, стыд одновременно? А и по одиночке это непросто. Такой спектр эмоций вряд ли подвластен даже опытному психологу. А я видела и буквально чувствовала все разом, каждой клеточкой моего тела.

Страх потешил мое самолюбие. Он был ярко красным и горячим. Но не обжигающим, а вполне терпимым. Все же на зря я держала его