появлению множества этнически стилизованных видов спорта, которые были рассмотрены нами на предмет соответствия их правил объективному определению победителя в традиционных играх и состязаниях. В ходе исследования мы установили, что несмотря на этнонимы в названиях, есть две категории, которые не могут быть отнесены к этнически стилизованным видам спорта — интеллектуальные виды спорта и виды спорта, представляющие собой авторские стили.

Интеллектуальные виды спорта представляют собой спортизированные настольные игры: бридж, го, нарды, сянцы, шахматы, шашки и другие. В массовых исторических источниках отсутствуют сведения о ритуальном контексте каких бы то ни было настольных игр. Объяснение этому предельно простое: их бытование связано с досугом — культурой повседневности, а в традиционном жизненном укладе не существовало трансфера из культуры повседневности в празднично-обрядовую культуру. Кроме того, в спортизированном варианте настольные игры вообще не имеют никаких признаков этничности — это абстрактные количественно-геометрические построения контрастных фигур, преимущественно черных и белых.

Виды спорта, представляющие собой авторские стили, также не имеют этнических корней, поскольку являются плодами воображения. Наиболее успешные из авторских стилей стали субъектами национальной идентичности, они представлены в Таблице 3.

Таблица 3. Виды спорта с авторской стилизацией

Этнически стилизованные виды спорта представляют собой спортизированные версии традиционных игр и состязаний, они представлены в Таблице 4. После детального изучения правил и регламентов этих видов спорта мы разделили их на два типа по способу выявления победителя: 1) по объективным критериям, принятым в традиционных играх, и 2) по субъективным критериям, принятым в спорте.

Таблица 4. Этнически стилизованные виды спорта с объективными критериями выявления победителя

Из 20 наиболее известных в мире этнически стилизованных видов спорта сохранили объективные критерии выявления победителя всего 6 (перечислены выше — в Таблице 4), а большинство — 14 (перечислены в Таблице 5) представляют собой универсальные спортивные соревнования, в которых довольно трудно представить церемониальную часть, связывавшую эти турниры с традиционной празднично-обрядовой культурой этнических групп.

Таблица 5. Этнически стилизованные виды спорта с субъективными критериями выявления победителя

Массовое преобразование традиционных игр и состязаний в спорт оправдывается необходимостью «актуализации» игрового наследия в неизмеримом количестве наукообразной литературы. Несуразность такого оправдания хорошо иллюстрируется в разделе «спорт» новостных агрегаторов Google, Yahoo и Яндекс, где этнически стилизованные виды спорта вообще отсутствуют в основном рубрикаторе, лишь восточные единоборства изредка упоминаются в основной ленте. Вместе с тем, мы сталкиваемся с постоянным вниманием политиков к развитию этого сегмента современного спорта. Анализируя этот тренд, Х. Айхберг отмечает, что такая стилизация несет в себе этнонационалистическое содержание, она связана одновременно с идеологией правых и левых политических движений. Он объясняет это тем, что правым импонирует пасторальность исконных забав, а левые апеллируют к принципам самоопределения нации буквально во всем, включая спорт [Eichberg 2012].

В приведенных выше данных в таблицах 3, 4, 5 подавляющее большинство федераций (19) имеют происхождение в странах третьего мира, их стремление к этнонационалистической стилизации англосаксонского спорта, в котором они аутсайдеры, можно сравнить с «параллельным языкознанием» — то и другое вызвано устойчивым рессентиментом и формируется в риторике преодоления неполноценности постколониального дискурса развивающихся стран. Швейцарский лингвист П. Серио считает, что «это явление хорошо известно со времен Возрождения: жаждущая признания интеллигенция нового сообщества бросается изобретать славное прошлое героических предков… для нахождения смысла в создавшейся ситуации, которую считает бедственной и несправедливой, чтобы можно было мечтать о грандиозном будущем» [Серио 2012]. В материалах всех упомянутых федераций содержатся стандартные заклинания об олимпийском будущем и глобальном распространении, что можно трактовать как неуемные амбиции противопоставления своего недооцененного игрового наследия, которое должно занять достойное место в мировом спорте, где пока заправляют родоначальники англосаксы.

С одной стороны, в такого рода амбициях нет ничего нового — они вполне вписываются в глобальные процессы самоидентификации наций, но с другой стороны, идея элитарной сегрегации спорта противоречит эгалитарной природе традиционной игровой культуры. Совмещение этих идей порождает форменный абсурд. Ярким примером такого абсурда спортизации может служить, пожалуй, самое распространенное в мире традиционное состязание — перетягивание каната. В спортивной версии этой исконной забавы введен обязательный учет общего веса всех членов команды. Причем общий вес команды должен соответствовать установленным параметрам весовых категорий Международной федерации перетягивания каната (TWIF)116. Выходит, спортивные канатчики всерьез полагают, что решающим фактором победы является не сила и навыки в технике рывка, а исключительно вес, и потому предписывают строго следить за соблюдением параметров весовых категорий команд:

— сверхлегчайшая категория — вес команды не превышает 480 кг;

— легчайшая категория — вес команды не превышает 520 кг;

— легкая категория — вес команды не превышает 560 кг;

— полусредняя категория — вес команды не превышает 600 кг;

— средняя категория — вес команды не превышает 640 кг;

— полутяжелая категория — вес команды не превышает 680 кг;

— тяжелая категория — вес команды не превышает 720 кг;

— сверхтяжелая категория — вес команды свыше 720 кг без ограничений.

Не менее абсурдным представляется метание топора в северном многоборье, где эта дисциплина комбинируется с бегом с палкой, метанием тынзяна на хорей (аркана на палку), прыжками через нарты и тройным прыжком с одновременным отталкиванием двумя ногам. В отличие от соревнований в метании камня или копья — кто дальше метнет, не существует упоминаний аналогичных практик в отношении топора и ножа, потому что обычно эти предметы метали в цель, иногда увеличивая расстояние для увеличения сложности, но никогда их не направляли просто так в даль — в никуда. Очевидно, что такое отношение к топору и ножу возникло потому, что их изготовление требовало немалых затрат — дорог был и сам металл, и его обработка рудокопами, плавильщиками, кузнецами, а еще и торговцы закладывали немалую маржу. Поэтому сравнить бесцельное метание топора или ножа можно разве что со стрельбой из огнестрельного оружия на дальность. Разумеется, такое возможно, но противоречит здравому смыслу, хотя, если взглянуть по-другому, служит раздвижению границ абсурда, в создании которого весьма преуспели спортивные модернизаторы традиционных игр и состязаний.

Собственно, на этом можно завершить рассмотрение спортизации игрового наследия, эмпирические пределы которой в культурном измерении находятся в крайних значениях концептов «коллективного разума» и «массового помешательства». Причины тотальной спортизации кроются в алгоритмах девелопментализма спортивной индустрии. Вырваться из этой парадигмы мешает социально-экономический «эффект колеи» как «проблема зависимости от траектории предшествующего развития» (по А. Аузану) [Аузан 2015: 62]. Американский экономист Э. Макналти относительно возникающих при смене социальных и культурных парадигм тупиков лаконично заметил, что «если вы хотите изменить поведение, не пытайтесь изменить людей — измените ситуацию»