исследований, создания и внедрения образовательных программ», заявленных в уставе ETSGA, не установлено. Декларируемое сотрудничество с другими объединениями сводится к подписанию меморандумов. ETSGA не проводит никаких турниров, не привлекает спонсоров, не оказывает помощи организациям-членам, но президент и члены правления ETSGA постоянно участвуют в различных заседаниях ЮНЕСКО и Европейской комиссии, представляясь международными экспертами.

В сравнении с ETSGA, представляющей собой воплощение метафизики буддийского «ничего», аккредитацию (2010) Всемирного союза боевых искусств (WoMAU)103 в качестве консультанта по НКН ЮНЕСКО можно удостоить эпитета «epic fail». Заметим, что использование этого экспрессивного определения стало допустимым после его академической легитимации в целом ряде научных публикаций, из которых мы особо выделяем работу директора исследовательских и профессиональных программ Гарвардского университета Э. Макналти «Эпический провал развития лидерства» (Leadership Development's Epic Fail) [McNulty 2017].

WoMAU был создан в целях постоянного взаимодействия между участниками Всемирных фестивалей боевых искусств, которые ежегодно проводятся (с 1998) в Чхунджу (Южная Корея)104. Движимые идеей лидерства в объединении любых боевых искусств, корейцы приняли в члены WoMAU множество организаций: наряду с федерациями спортивных и традиционных единоборств членство получили федерации фейклорных стилей, из которых мы приведем в нашем обзоре лишь те, что заявляют о «продолжении древних традиций», не имея на то никаких оснований, и ограничимся при этом регионом Восточной Европы: «буза» в России, «боевой гопак» на Украине, «коло яр» в Латвии, «коросу» в Белоруссии, «савигинос» в Литве. Такая неразборчивость в предоставлении членства свидетельствует об отсутствии элементарных исторических знаний у персонала WoMAU. По результатам установления этих фактов, нами было направлено письмо в адрес WoMAU с предложением прекратить членство организаций фейклорных стилей как несовместимое с имеющимся статусом аккредитованной НПО (2010) — консультанта по НКН ЮНЕСКО, но ответа или каких-либо действий, свидетельствующих о намерении изменить ситуацию, так и не последовало.

Сильное расхождение с образом игрового наследия обнаружилось в программе Всемирных игр кочевников105, однажды проведенных под патронатом ЮНЕСКО (2014). Организаторы заявляют, что программа этих игр основана на тюркских игровых традициях, превращенных в виды спорта, и на этом основании игры провозглашены «этнической олимпиадой», к участию в которой пригласили спортсменов со всего мира. Особенно вычурно смотрелись команды из тех стран, где ни кочевников, ни тюрок никогда не было — из Англии, Бразилии, Германии, Индонезии, Мексики, США и других. Но наибольшее возмущение в экспертной среде вызвала программа соревнований, в которой оказались виды спорта, не имеющие никакого отношения к игровому наследию кочевников и тюрок: иранская борьба пехлевани, корейская борьба ссирым, японская борьба сумо, лишенное этнических маркеров перетягивание каната, советская борьба самбо, а также спортивные новоделы — киргизская борьба «Алыш» и якутский «мас-рестлинг».

Подобно тому, как киргизы предложили спортсменам из разных стран мира почувствовать себе частью турецкой орды, организаторы Всемирных игр коренных народов (2015) в Бразилии предложили «поиграть в индейцев». Программа состояла из двух частей: «Игр интеграции» и «Игр демонстрации». «Игры интеграции» состояли из превращенных в спорт соревнований, которые (по мнению организаторов) наиболее распространены среди коренных народов Бразилии [sic!]: бег на 100 метров, бег на длинные дистанции, бег с бревном, гонках на каноэ, стрельба из лука, метание копья, перетягивание каната, плаванию поперек реки и даже футбол (!) с правилами FIFA [Roque, Terena, Calfin, Terena 2017].

«Игры демонстрации» оказались более аутентичными, поскольку состояли из традиционных игр и состязаний: ако (akô) — эстафета по кругу с передачей палочки у народов гавиану паркатеже и кийкатеже; жавари (jawari) — групповая игра с касанием стрелой у народов в штате Мату-Гросу; жикунахати (jikunahati) — «футбол головой» народа пареси; зарабатана (zarabatana) — метание дротиков через трубку народа матис; кагот (kagot) — игра со стрелами, похожая на джавари, у народов сикрин и каяпо; каипи (kaipy) — метанию пики у народов гавиану паркатеже и кийкатеже; катукайуа (katukaywa) — похожая на футбол игра коленями у народов реки Шингу; ронкра (ronkrã) — игра, похожая на хоккей на траве у народа каяпо; тихиморе (tihimore) — метание мяча у женщин народа пареси; традиционная борьба — айпенкуйт (aipenkuit) у народа гавиану кийкатеже; хука-хука (huka-huka) или икиндене (ikindene) у мужчин и женщин народов реки Шингу; иуо (iwo) у народа ксаванте; идьяссу (idjassú) у народа каража [Кардиас-Гомес 2019: 74–75].

Оценивая результаты Всемирных игр коренных народов, Кардиас-Гомес отмечает, что организаторы приписали себе успех, которого не было, потому что «из 305 коренных народов Бразилии в играх приняли участие только 48 — всего 15.74 %». Относительно участия других стран он справедливо задается вопросом: «Можно ли считать достижением приезд команд (от 1 до 6 человек) из 24 стран (9.56 %), когда в мире 251 страна?» [Кардиас-Гомес 2019: 75].

Здесь важно отметить, что накануне Всемирных игр коренных народов было сделано официальное заявление Всемирного общества этноспорта, в котором выделялось «противоречие целей и средств по их достижению», в частности было сказано, что «организаторы предлагают представителям разных народов принять участие в девяти одинаковых соревнованиях», а это значит, что «диалог культур, заявленный в качестве основной цели организаторами игр» будет «вестись за счет отказа от самобытности». Кроме того, в заявлении указано, что «традиционные игры в качестве значимых событий бытуют исключительно в рамках празднично-обрядовой культуры любого народа, поскольку они проводятся во время народных праздников и только в местах традиционного бытования», а бразильский штат Токантинс является родиной лишь для очень малого числа участников игр. В финале этого документа содержалось предостережение о том, что участие в этих играх «нецелесообразно, поскольку контрпродуктивно для сохранения традиционной культуры» [Заявление EWS 2015].

Диалог Всемирного общества этноспорта с участниками движения по сохранению традиционных игр и состязаний ведется адресно — в целях разъяснения неуместности применения спортизации для сохранения игрового наследия. Но пока это не принесло ожидаемого результата, поскольку правительства стран договорились под эгидой ЮНЕСКО на уровне министров и высших должностных лиц, ответственных за физическое воспитание и спорт (MINEPS), о том, что именно спорт является основой валоризации традиционных игр и состязаний. Это нашло отражение в протоколах MINEPS, начиная с третьей встречи [MINEPS]:

— MINEPS III — Декларация Пунта-дель-Эсте, Уругвай, 1999;

— MINEPS IV — Афинская декларация, Греция, 2004;

— MINEPS V — Берлинская декларация, Германия, 2013;

— MINEPS VI — Казанский план действий, Россия, 2017.

Результатом имплементации документов MINEPS стало создание (2009) Ad hoc комитета советников ЮНЕСКО по традиционным играм и спорту (AAC TSG)106. Интересно, что в состав AAC TSG из всех перечисленных в этом обзоре организаций вошли только представители ETSGA и TAFISA, принцип отбора остальных членов остался невыясненным. Деятельность AAC TSG на протяжении десяти лет (2009–2019) оказалась настолько непродуктивной и противоречащей основным программным документам и целям ЮНЕСКО, поэтому