— нечисть, — серьёзно сказал священник. — Но — лишь наполовину. Смотря что за человек стал оборотнем… Я от тебя впервые слышу, чтобы оборотень помог человеку, хотя от наших людей слышал, что он не нападал.

— Разве оборотень может создать пробой, чтобы переместиться на другой берег реки? — не выдержал я.

— Пробой создал даже ты, хоть и с чужой помощью. Что уж говорить про существо, которое принадлежит нашему миру лишь наполовину, — улыбнулся собеседник.

Уел… Так, Дьяченко говорил про оборотня что-то ещё… А, да!

— Ребята сказали, что это не укушенный оборотень, а первородный, — вспомнил я. — То есть, он и не был человеком?

В глазах священника на мгновение мелькнуло удивление, но потом они стали неожиданно отрешёнными.

— Благодари своего покровителя, — тихо сказал отец Андрей. — Говорят, что первородные — не только нечисть, но и посланцы Природы… пусть чужой для нас, но всё же Природы. Они бывают очень разными. Как и люди.

— Вера в силы природы, — пробормотал я.

— Тебе решать, — священник резко встал, словно давая понять, что разговор окончен. Поправил кобуру.

Поднялся и я.

— Помни, что я говорил про веру, — тихо сказал отец Андрей. — Изгнать своего злого духа сможешь только ты сам. И про зеркала не забудь…

Повернувшись, он пошёл вверх по тропинке. Я поплёлся следом. Священник свернул ко входу в церковь, я же пошёл к ребятам, скучавшим у Юркиного «козелка».

— Ну, на чём порешили? — поинтересовался Дьяченко.

— Везёт тебе, Юр, на знакомства, — попытался улыбнуться я. — Во мне какой-то злой дух. Но избавиться я от него могу только сам…

— Нет никаких злых духов, — упрямо повторил Колтырин. Вот же настырный пацан!

— Тогда и у меня нет проблем, — в тон ему ответил я.

— Про зеркало он ничего не сказал? — уточнил напарник.

— Сказал, что опасная штука. Лучше уничтожить.

…Или найти ещё три, добавил я про себя.

— Тогда Каращук уничтожит и меня, и тебя, и эту церковь сравняет заодно, — буркнул Дьяченко. — Ну что, поехали? Успокоилась твоя душенька?

— Даже не знаю, Юр, — честно ответил я, захлопывая дверцу. Интересно, а Каращук со своими ребятами и правда может устроить тарарам на территории Крепости? Кто знает, кто знает…

И неизвестно ещё, у кого именно внутри злой дух.

Сюрприз нас ждал на выезде с КПП, где уже стояли два «козелка» боевой группы с пулемётами…

Глава 26. Вокзальный. 27 июня, среда, поздний вечер

— Злой дух, значит… — вздохнул Каращук, переглянувшись с солидным мужчиной лет пятидесяти, на котором, несмотря на жарищу, был пиджак — впрочем, надетый поверх футболки. — Что скажешь, Иваныч?

Владимира Ивановича Григорьева я знал исключительно шапочно — так, видел один раз. Сейчас выяснилось, что это один из членов городского совета — можно сказать, функционер из верхушки Управы.

— Скажу тебе, Богданыч, что это полная задница, — неприязненно ответил Григорьев, вытирая мощный загривок носовым платком, уже мокрым — хоть выжимай. — Только этого нам не хватало. Подгадил ты, брат, только так…

Взгляд на меня. Ну уж нет, ребята, не надо всё валить с больной головы на здоровую! Впрочем, для начала понять бы, чья голова больнее…

— Не гони на Найдёнова, Иваныч. Он не виноват, — неожиданно вступился за меня безопасник. — Думаю, ему эта история тоже не особо нравится… И без него мы её вряд ли решим. Так? — взгляд на Шнайдера.

— Так, Олег Богданыч, — подтвердил управовский колдун. — Нашими методами ничего из того, что происходит с Найдёновым, не отслеживается.

— И Лавинскую вы прошляпили, — добавил Горюнов, прохаживающийся по залу. Автомат висел у него на шее, рукава «афганки» закатаны — вылитый немец из старых фильмов.

Зал был довольно большой, с несколькими окнами — вероятнее всего, зал заседаний, а может, тут вообще когда-то был актовый зал, разве что сцены не видно. Несмотря на поздний вечер и открытые окна, было откровенно душно. Народу собралось немало — помимо Каращука и Григорьева, были ещё двое незнакомых, скорее всего тоже из верхушки, Шнайдер с двумя подручными колдунами, человек пять из боевой группы, не считая Горюнова — все с автоматами. Большаков, безучастно стоящий у окна, облокотившись на простенок. Ну и наша троица, ездившая в Колчино, в полном составе. Не было разве что зеркала — его сразу, едва мы подъехали, со всеми предосторожностями унесли куда-то в подвал Управы. Несли, кстати, вшестером.

— Прошляпили её все, — буркнул Шнайдер. — Теперь-то ясно, что шансов удержать особо и не было…

— Кстати, Игорь, а знаете, как она сбежала? — хитро улыбнулся Каращук. Григорьев нахмурился, но безопасник лишь покачал головой. — Судя по всему, просто утечь, как дым, она не могла. Поэтому использовала своего рода физический путь… Андрей, расскажешь? — повернулся он к Шнайдеру.

— Допрос слесаря Муканова Виктора Сергеевича, выжившего в бойне на улице Дзержинского, показал, — негромко начал колдун, — что около двух часов ночи жильцы их общежития сидели и пили пиво в общем зале. Такое вот бытовое пьянство, ничего удивительного… Муканов почувствовал головокружение, потом боль в груди, затем, по его словам, произошло что-то вроде взрыва, уничтожившего всех, кто был в комнате. Несмотря на боль и шок, сознание не потерял и чётко слышал женский смех и видел женскую фигуру. Что было дальше — не помнит.

— У нас на аппаратуре примерно в этот момент зафиксирован сильный выброс энергии, — пояснил Каращук. — Но информация дошла не моментально, поэтому ваш отряд оказался на месте чуть раньше боевой группы, которую по тревоге подняли мы… Молодцы, кстати, благодарю за оперативность. Александр Трофимыч, — обратился он чуть громче к Большакову, — отметьте, чтобы и дежурного, и группу поощрили. Отличная работа.

Зараза, он ещё и издевается. Хотя… вроде серьёзно говорит. Большаков вот только устало кивнул — и отвернулся. Достали Трофимыча все эти подковёрные игры…

— Отследили, с кем он встречался, — продолжал Шнайдер, — и выяснили, что в последние дни Муканов имел всего один нетипичный контакт — с вашей мобильной группой, — он посмотрел на меня. — Которая до этого контактировала с Лавинской… Вероятнее всего, ваша Люба каким-то образом передала некую метку — скорее всего, через Найдёнова, который являлся её ключом.

Люба. Тогда, в машине. Как она сказала?

«Может, я отдала свою суть тебе, пока мы ехали в этой машине, потом ты передал её ещё кому-то, и так далее? Может, меня и не было в Управе?»

Я почувствовал, как по спине бежит холодок.

— Э, я её знать не знал, — начал было вслух, но Каращук поднял раскрытую ладонь, призывая к тишине:

— Знали, Игорь… И она вас однозначно знала. Я даже не уверен теперь, кто именно инициировал ту