блистали. Про овощи и фрукты можно было промолчать.

Крапивин явился вовремя, деланно поздоровался и тут же достал тяжелую папку с документами. Владислав поднялся, попрощался и тихо исчез в вечерней сутолоке.

— Не забывай, мы работаем. Ты выполнил мою просьбу?

— Три не самых последних в городе газеты заняты поиском необходимого нам материала. Плюс парочка преподавателей из местного университета и по совместительству ветераны тех событий озадачились.

— Шустрый ты парень!

— Вы сегодня не первый, кто мне это говорит.

— И на советского человека не очень похож, — задержал свой взгляд на Васечкине агент ПГУ.

— И это мне уже говорили. Принимают за поляка или шведа. Смотря, какой акцент подпущу.

— У тебя есть определенный талант к языкам. Я вот в ихнем каталонском испанском не волоку.

— Привыкните, — пожал плечами Васечкин.

— Не успею!

Крапивин положил сверху документов карту с отметками:

— Вот твоя задача на послезавтра. Машину мы тебе выделили, выходной жене дадут. Так что едете в горы. Осмотрите замок Кардона и проедете дальше.

— Что ищем?

— Где-то в тех местах замечена активность американцев. У тебя есть телеобъектив?

— Мне дали в дорогу. Триста миллиметров достаточно?

— Хватит. И бинокль с собой захвати. Владислав должен был его в бардачок положить.

— Высматриваем антенны и радарные устройства?

— Ну вот видишь, можешь, когда захочешь.

— К нам сегодня не заглянете? Семью Завальных провожаем.

Разведчик укоризненно покачал головой:

— Я же тут официально бельгиец.

— Фамилия голландская.

— Там всякие живут. Зато цепляющая.

— Хвост, как, я понимаю, сбрасываем?

— Правильно понимаем. Ни к чему он. Пленки сдашь Владиславу. Метки запомнил?

— Разберусь.

— Тогда до свидания. Когда увидимся, не знаю. Меня в горячее место перебрасывают.

— Удачи вам!

Иннокентий задумался, а затем подозвал молоденькую официантку.

— Лусиана, пор фавор бренди.

Девушка очаровательно улыбнулась. Она не оставляла попытки охмурить этого странного, но такого притягательного северянина.

Сидели на улице. Еще не лето и не было жарко, женщины даже накинули на плечи легкие кофточки. Истекало ароматом мясо на углях, пахло жареными овощами. Дядя Толя был мастером своего дела. На тарелках лежали нарезки из сыров и местной колбасы. А также уже сготовленные на гриле овощи. Сидели при свечах а-ля романтик. Кто-то вымучивал гитару, тренькая полузабытый романс и наводя на всех тоску-печаль.

— Странно, — Вероника прижалась к Кеше, — вдали от родины отчего-то многих тянет на эмигрантщину.

— Как ты назвала? — хохотнула одна из молодых женщин.

— Хорошо сказала! — из полутьмы появился дядя Толя и наложил свежую порцию горячих с пылу жару шашлыков. — Надо запомнить.

— А что не так? — Владислав уже немного набрался. Пили халявный кальвадос. — И у нас в Мадриде в моде старые романсы. Стихи поэтов Серебряного века. Вдали от родины начинаешь лучше понимать тех, кто её лишился не по своей воле.

— Ну, знаете! — подобралась одна из разодетых дам, жена какого-то из местных начальников. — Вы тут нам антисоветские настроения бросьте, товарищ!

— Позвольте, — вступился за молодого разведчика дядя Толя. — Тоска по родине не имеет политической подоплеки. И если вы помните истории, то даже злейший враг большевиков Антон Деникин отказался служить нацистам. Для него Россия была выше исторических дрязг. И он оказался прав! Это и есть настоящий патриотизм.

Кеша с удивлением повернулся. Вот это мужик! Знает, что уйдет кому следует донос, но все равно правду-матку режет. Хотя куда они тут без него? Дядя Толя на все руки мастер и связей в Кастилии у него одного больше, чем у всех остальных вместе взятых.

— Да хватит вам пререкаться! Пусть лучше Кеша чего-нибудь споет. Наверняка что-то припас для такого случая.

— Только в этот раз без похабщины.

— Анастасия Васильевна, не было там такого!

Вероника мягко опустила ему на плечи руки:

— Кешенька…

— Ладно.

Его лицо озарила хитрая улыбка.

«Не хотите „Сектор Газа“, будет вам белогвардейщина!»

Слова он точно не помнил, но основную часть песни донес.

Как упоительны в России вечера

Любовь, шампанское, закаты, переулки

Ах, лето красное, забавы и прогулки

Как упоительны в России вечера

Балы, красавицы, лакеи, юнкера

И вальсы Шуберта, и хруст французской булки

Любовь, шампанское, закаты, переулки

Как упоительны в России вечера

Как упоительны в России вечера

В закатном блеске пламенеет снова лето

И только небо в голубых глазах поэта

Как упоительны в России вечера

Пускай все сон, пускай любовь — игра

Ну что тебе мои порывы и объятья

На том и этом свете буду вспоминать я

Как упоительны в России вечера….

По лицам сидящих в обычном Барселонском дворе русских людей текли слезы. Нет, им было здесь на самом деле хорошо. Многие из них совершили не самые красивые поступки, чтобы попасть в такое сладкое местечко. Пусть и не пупу Европы, зато климат хороший. Но все равно в глубине души щипало неведомые струны, сердце замирало, а память уносила их куда-то далеко-далеко. В край березок, липовых аллей и милой незамысловатости.

Владислав сердечно постучал по крепкой спине Иннокентия и по-детски размазал сопли.

— Душевно, брат. Душевно! Нам потом в Мадриде споешь? Пацанам?

— Обязательно, Слава. И не раз.

Что-то было в этом вечере странное. Как будто прощание. Кеша бросил взгляд на молодую жену. Но она беззаботно смотрела на свечу, тихо о чем-то улыбаясь. Ему снова стало спокойно. Пока они вместе, ничего страшного не случится. Не может случиться. Иначе зачем это все?

Глава 33

Первый день, последний

Иннокентий отчего-то нервничал с самого утра. Вроде все подготовлено заранее, пленки заряжены, телевик в кофр упакован, машина заправлена по самую пробку. Давление в шинах проверено, уровень масла. По пути они заглянули на небольшой рынок, где Вероника набрала снеди для пикника. Это же их официальная версия грядущих событий. Катим себе в горы и никого не трогаем. Ну а что мимо важного объекта прокатил, так с кем не бывает. Ваши У 2 вообще до Свердловска долетели.

— Кеша, я тебя не узнаю. Ты же вчера сам сказал, что ничего серьезного.

Супруга была в курсе, для кого это совершается. Славу она видела, а кто он такой на самом деле в торгпредстве отлично представляли. Не первый день замужем.

— Да ничего особенного. Неделя непростая