не стала просить Главу повернуться к ней лицом, это было бы перебором. Лекарь и так смотрел на нее лютым волком. Потому она, встав с кана, обошла Главу и сама села перед ним, вновь отведя с его плеча на спину волну тяжелых волос, прижала стетоскоп к его груди и, слушая через него, попросила о «вдохе-выдохе», что Глава старательно исполнил.

Ли Мин внимательно прослушала дыхание в легких, дыхательных путях и работу сердца. Ни жужжащих, ни свистящих, ни сухих хрипов она не услышала, что было странно при его-то постоянном кашле. Да и сердце билось ровно и сильно.

Лекарь, хоть и видевший подобное действо в деревне, был напряжен и заметно встревожен и, вообще, имел вид человека едва сдерживавшегося, чтобы не отобрать у Ли Мин ее проклятую деревяшку и не настучать ею по ее бестолковой голове. Он переживал, не зная как воспримет весь этот недвусмысленный осмотр Глава, но тот глядел на озадаченную Ли Мин в ожидании ее последующих указаний.

— Господин, — сказала ученица лекаря, поднимаясь, — Я крайне признательна, что вы терпите мою дерзость, но теперь мне нужна капля вашей крови. Взять ее, конечно, лучше натощак, а вы уже поели. Но в вашем случае, и на полный желудок ее тоже необходимо взять.

— О Небо! — простонал лекарь, потрясая воздетыми руками, разметав длинные рукава. — Невиданное богохульство! Это все моя вина, господин! — бухнулся он ниц. — Если бы я только знал…

Он был под сильнейшим впечатлением не столько от дерзости ученицы, сколько от непонятной покладистости Главы.

— Учитель, — оборвала его стенания Ли Мин, — дайте мне одну из ваших игл и пустой пузырек.

Поджав губы и всем видом показывая свое недовольство и неодобрение, Бин поднялся и достал из медицинского ящика плоскую шкатулку, а из нее иглу, которую, самолично прокалив над свечой, протянул своей непутевой ученице. Взяв Главу за безымянный палец, Ли Мин без всякого предупреждения, молниеносно ткнула в него иглой. Вздрогнув, Глава поморщился, не без интереса продолжая наблюдать, как ученица лекаря выдавливает из его пальца каплю крови в глиняный пузырек. Заткнув горлышко пузырька восковой пробкой, девушка занялась ранкой, промокнув ее тряпицей пропитанной резко пахнущей жидкостью, после чего прижала к пощипывающей ранке клейкую бумажную ленту с кусочком мягкой ткани посередине. Во время этой процедуры лекарь про себя молил всех небесных богов, чтобы Глава не приказал тут же снести голову дурехе, тяжко оскорбившей его достоинство, обвинив ее заодно и в черной ворожбе. Только Глава, вместо того, чтобы гневаться, с интересом рассматривал на свой палец, на котором прочно прикрепилась узкая бумажная полоска.

— Все молчишь, несносная⁈ — не выдержал лекарь, вполголоса напустившись на Ли Мин. — Терпение наше испытываешь⁈ Разве все, что ты тут проделывала не шарлатанство чистой воды⁈ Что можно определить с помощью столь возмутительного осмотра?

— Тоже самое, что при вашем прослушивания пульса, — шепотом возразила Ли Мин, аккуратно ставя пузырек в медицинский ящик. Дело ведь сделано, чего теперь-то ругаться?

— То есть то, что организм Главы отравлен? — обреченно проговорил лекарь Бин.

— Вы здесь, должно быть, с ума все посходили⁈ — в свою очередь не выдержала Ли Мин. — Парень отравлен вдоль и поперек и вы, зная об этом, ничего не предприняли для его выздоровления?

— Я для чего тебя сюда привел, а? Чтобы ты выговаривала мне, своему учителю? — рассвирепел уже в голос лекарь Бин. — Нахалка какая!

— Мне дозволено будет одеться? — спросили тихо.

Тут лекарь и его ученица вновь вспомнили о пациенте. Извинившись, сказали, что Глава может накинуть одежду и лекарь Бин поспешил помочь ему с облачением, неуклюже и невпопад подлаживаясь под неторопливые движения Главы, продолжая выговаривать подопечной.

— Все это время я вывожу яд из организма господина иглоукалыванием и лекарствами.

— И что это за яд? — насмешливо поинтересовалась Ли Мин. — Вслепую лечите?

— Что за наглая девка! Мой пациент благодаря моему лечению еще жив!

— Но до сих пор болен!

— Хорошо, — не сдавался лекарь, бросив Главу самостоятельно повязывать кушак поверх ханьфу плотного шелка. — Когда я уже вовсю лечил, тебя еще на свете не было. Какое ты имеешь право требовать от меня ответа, будто я какой-нибудь сопливый ученик⁈ Знал бы я, что это за яд, разве не был бы господин уже давно здоров⁈ Ты, негодяйка такая, можешь требовать от меня ответа, только в том случае, если сама знаешь, как лечить от безымянного яда! Ты знаешь, что это за яд, знаешь, что предпринять? Так давай рассказывай, не скрытничай! И учти, я больше не позволю выжать ни капли драгоценной крови у господина. Зачем тебе его кровь? Надеешься разглядеть в ней отраву?

— Именно.

— Нет, это просто безумие! — в возмущении всплеснул руками лекарь Бин.

— Ни разу не безумие! Все дело в том, что вы действуете по привычной вам схеме, выводя яд иглоукалыванием. Только в нашем случае это не срабатывает и вы попросту гоняете отраву по организму, не выводя ее полностью. А нам необходимо узнать, что это за отрава, чтобы приготовить противоядие. Потому поищем яд в самой крови, прежде чем взяться чистить организм.

— Ты мне тут собралась говорить прописные истины? Думаешь, я не пытался узнать, что это за яд⁈ — погрозил ей пальцем, взбудораженный лекарь. — И в решении этого сложного вопроса, ты полагаешься на каплю крови, да на свой сляпанный аппарат⁈

— А есть другие варианты? И разве плохо, что мой осмотр лишний раз подтвердил ваш диагноз?

Лекарь Бин растерянно покачал головой.

Понимая, что спор их ни к чему не приведет, а сам он вот-вот пристукнет несносную девку, раскрасневшийся лекарь повернулся к Главе.

— Вы должны сказать свое слово, господин, — поклонившись, воззвал он, возмущенно дрожа редкой бороденкой. — Согласитесь ли вы проходить, как прежде, пусть и медленное, но проверенное и от того надежное лечение? Или поддадитесь на уговоры этой… этой безумной шарлатанки!

— Ваша милость, — в свою очередь, торопливо поклонилась Ли Мин, не желая уступать гневу учителя. — Пусть ученик лекаря полный гад и неумеха, но если столь долгое лечение не дает результата, его следует поменять.

— Я думаю, — равнодушно произнес Глава, все разглядывая клейкую полоску на пальце. — Думаю, что ваша ученица, лекарь Бин, права: пусть посмотрит мою кровь, если имеет подобную возможность.

Оскорбившийся лекарь, молча, поклонился и вышел, будь его воля, хлопнул бы в сердцах задвигающейся дверью. Ли Мин тоже попрощавшись, подхватила, позабытый им, медицинский ящик и поспешила за учителем — мириться. Переступив вслед за ушедшими порог своих покоев, Глава остановился, глядя им вслед.

— Странно, — озадачился старый лекарь, когда им позволили живыми покинуть покои Главы, —