И вдруг его внимание привлек металлический предмет на другом конце комнаты, который слабо мерцал сквозь пыль в мрачном луче желтого света. Фонарик, лежащий на верстаке, был теперь единственным источником света, а его батарейки быстро выйдут из строя. Поэтому Ноллз быстро побежал к противоположной стене.

Сцена, расположенная в соседнем помещении, имела над собой сложную систему драпировок, а также вспомогательные массивные шторы, которые управлялись сложной системой шкивов и противовесов, находившейся высоко, среди стропил.

Ноллз внимательно посмотрел на один из кабелей, свисающий с передней консоли освещения. Судя по положению древнего металлического стула перед консолью, здесь, должно быть, когда-то сидел во время выступлений рабочий сцены и поглядывал сквозь кулисы в ожидании сигнала, чтобы двигать декорации, поднимать и опускать шторы и своевременно менять освещение.

Химик вытащил один из элементов конструкции – металлический зажим, используемый для захвата тросов и канатов и нужного распределения силы в системе – и засунул его в карман. Он вспомнил телепередачу, в которой альпинист пользовался таким устройством, чтобы взбираться по склону. И теперь Ноллз придумал для него идеальное применение. Он посмотрел наверх. Следующей задачей было добыть самый прочный стальной трос. Он осмотрелся и увидел на пульте управления плоскогубцы. Теперь с помощью их острой внутренней кромки, предназначенной для зачистки электрического провода, Ноллз начал откусывать один из кабелей. Спустя считаные минуты кабель щелкнул и оборвался, и химик вытянул его из системы шкивов.

Он вернулся к месту, где по-прежнему без сознания, широко раскинув согнутые ноги и руки, лежала женщина. Лицо Лилли опухло, и на ее левом виске был виден отпечаток доски. Из заднего кармана брюк Ноллз вытащил крошечный кожаный чехол размером с карандаш. К счастью, чехол не был поврежден. Он считал, что Лилли совершенно забыла, да и не могла она помнить о том, что он взял экспериментальное лекарство из больницы.

Тут он осторожно открыл чехол и выложил флаконы с надписью «Х-1», «Х-2» и «Х-3» на пол перед женщиной. Ноллз вздрогнул от подступающего приступа кашля и какое-то время дергался и хрипел, а внутри его стучала боль. Он чувствовал давление во лбу. Лихорадка внутри его превратилась в печь, распространяющую волны жара. Он был уверен, что температура уже зашкаливала, и догадывался, что она достигла критических ста шести градусов[31]. Еще чуть-чуть, и начнется припадок, а органы станут отказывать, но он должен был еще много сделать до того, как это произойдет.

Он прикрутил иглу для подкожных инъекций к шприцу и воткнул острие в нежную кожу на сгибе своей здоровой руки, затем ввел вещество в артерию. Он со свистом вдохнул воздух, когда холод прошел сквозь него, обжигающий холод, водоворот жидкого азота глубокой заморозки или, может быть, мороз из самого нижнего круга ада.

Его голова запрокинулась назад в искусственном оргазме, который сопровождал распространение вещества по венам – беспрецедентное событие в истории медицины (если он сможет быть настолько смелым, чтобы отметить это про себя). Химическое вторжение пронзило каждую жилку, каждую клетку. Он испустил длинный победный вздох – вздох Александра Белла, когда он дозвонился до Уотсона, вздох братьев Райт, когда они оторвались от земли, вздох Джонаса Салка, когда он впервые победил вирус полиомелита. Это был вздох гения.

Наступала последняя стадия заболевания, он дрожал. Органы чувств начали отказывать.

Теперь только время имело значение. Время решало все. Он быстро начал работать над женщиной.

Увы, подготовка ее тела к эксперименту требует… времени.

Ее разбудил шлепок. Хотя, возможно, разбудил – неправильное слово. Что-то хлопнуло на ее лице. Лопнул пузырь? Щелкнула мышеловка? Лилли моргнула и сначала не поняла, где находится. Она с трудом различала размытые картинки, движущиеся перед ней. Она попыталась сосредоточиться и выяснить, что же случилось. Она отключилась? Или ей помогли отключиться?

Она попыталась двинуться и поняла, что руки связаны за спиной. Она моргала и моргала, пока не поняла, что сидит на шероховатом полу у стены в полутемной комнате, а старик – всего в нескольких дюймах от нее, настолько близко, что она чувствовала его кислое, зловонное дыхание.

– Позволь мне начать со своих искренних извинений за то, что пришлось ударить тебя.

Голос был настолько резким и скрипучим, что получилось даже сфокусировать взгляд на его источнике, и Лилли Коул наконец разглядела Рэймонда Ноллза, который сидел, скрестив ноги по-турецки, на полу прямо перед ней. Лицо старика блестело от пота, его пышные седые волосы были похожи на дымку вокруг черепа. Его глаза горели от эмоций, их белки налились кровью из-за лихорадки.

Его хриплый голос был на удивление ровным.

– Думаю, я ясно дал понять, что ненавижу насилие любого рода, даже в такой неблагоприятной обстановке, в которой мы оказались.

Лилли пыталась двигаться, но голова просто раскалывалась – наверно, из-за полученного удара доской, а веревки впились в запястья. Она чувствовала давление на спину снизу слева и слышала металлический звон каждый раз, когда напрягалась в своих оковах. Что-то врезалось под ребра. Она посмотрела вниз и увидела, что привязана к поврежденной стене стальным канатом для управления занавесом.

– Что за черт?

– Посиди минутку, пообвыкнись, – услужливо сказал старик. Лилли охватил озноб, когда она медленно изучила привязанный к ее талии узкий кабель и поняла, что он зигзагом оплетал ее спину и плечи, как упряжь, и соединялся воедино с помощью металлического зажима, подобно устройству, затягивающему струны фортепиано.

В ночи за окном гремели раскаты далекого грома. Вспышки молний то и дело наполняли комнату серебристым светом, освещая заднюю часть сцены театра «Пендрагон»: опечатанные двери, опутанные паутиной стропила, свисающие тросы и шкивы, огромные плоскости картонных пейзажей – облака, деревья, замки, орудийные башни и гигантские шутовские лица, ухмыляющиеся в двух направлениях, – сваленные в кучи напротив сломанной деревянной стены.

Лилли увидела пачку листов с безумными заметками и рисунками, разбросанных по полу, и вспомнила, как получила сильный удар через секунду после того, как нашла эту мерзость внутри портфеля. Она заметила, что похожий металлический кабель был обвязан вокруг живота и плечей старика, и этот кабель был затянут и зажат вторым зажимом.

Ее рот пересох от паники. Она напрягла все силы, чувствуя, как холодный пот стекает по коже. Она дернулась в попытке выбраться и сердито вскинула голову.

– Черт! Что ты делаешь? КАКОГО ХРЕНА ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!

Ее напряжение передалось старику и начало его раскачивать, тогда он обхватил Лилли за плечи, словно утешая:

– Полегче… полегче. Мы пройдем через это вместе. Но борьба делу не поможет. Поверь мне. Так ты еще сильнее затянешь путы.