Поступок с женитьбой на Доменике Павловой мичмана Шмидта был вызовом всем! Кроме всего прочего, по неписаным законам того времени офицеру военно-морского флота до женитьбы полагалось прослужить не менее трёх лет. Считалось, что холостому и не обременённому женой и детьми молодому мичману будет проще освоить азы своей профессии и состояться как моряку. Как офицер ВМФ, скажу, что определённая логика в данном законе имелась. Но Шмидт не только женился, но и женился на профессиональной проститутке, унизив и оскорбив тем самым всех жён и дочерей других морских офицеров. Мичману грозило немедленное и позорное изгнание с флота.

Женитьба Шмидта на уличной проститутке вызвала к нему вполне обоснованное презрение со стороны бывших друзей и скандал в семье. Все были просто шокированы происшедшим. Для отца Шмидта известие о выходке сына обернулось инфарктом, от которого он уже не оправился и скончался 19 декабря 1888 года в Одессе, где и был похоронен. Очень обиделись на брата сёстры Мария и Анна. Их понять тоже можно, ведь по крайней мере Анна имела право претендовать на часть отцовских денег, чтобы устроить свою жизнь, теперь же осталась без ничего.

Из письма П. Шмидта Евгении Александровне Тилло: «…Я кляну своих товарищей, порою просто ненавижу их. Я кляну судьбу, что она бросила меня в среду, где я не могу устроить свою жизнь, как хочу, и грубею. Наконец, я боюсь за самого себя. Мне кажется, что такое общество слишком быстро ведёт меня по пути разочарования. На других, может быть, это не действовало бы так сильно, но я до болезни впечатлителен…»

Любопытно, как изворачиваются биографы Шмидта, описывая его страсть к борделям:

«Только в одном обществе чувствовал себя уверенно молодой идеалист Шмидт — в женском. Но и здесь его ожидало разочарование — со всеми своими знакомыми девушками он не смог найти общего языка взаимопонимания, ибо искал ту женщину, которая поймёт его донкихотовские устремления. Не понимали его сверстницы, ибо искали они мужа, а не борца за справедливость всех женщин-тружениц. Стержнем мировоззрения молодого мичмана Шмидта была борьба за счастье всего народа, в том числе и женщин-тружениц. И вот этот стержень оказался надломлен, ибо его окружение не нуждалось в борьбе за свои права. Шмидту осталась единственная возможность — попытаться принести счастье хотя бы одному человеку. Создать для себя мир трепетной заботы о спасении заблудшей души. И Шмидт-таки попал в мир… падших женщин. Человеком в жизни Петра Шмидта из того мира стала Доминика Гавриловна Павлова, проститутка с Выборгской стороны. Такой выбор его стал результатом импульсивного чувства.

Этим своим неординарным (на то время) поступком Шмидт бросил вызов и обществу корпуса морских офицеров, и своей родословной. Понятно, что о дальнейшей службе не могло быть и речи. Друзья-офицеры „вычеркнули“ его из своей жизни, отец и дядя — прокляли, а сёстры просто ничего не смогли уже предпринять».

Потрясающе! Получается, что вокруг Шмидта буквально все были виноваты в том, что не поняли его чистой и возвышенной любви к проституткам. Последних биографы при этом скромно величают «женщинами-труженицами», надломившими «стержень мировоззрения» нашего героя… Немудрено, что после столь бурного общения с труженицами сексфронта Шмидт уже не мог найти никакого взаимопонимания с обычными девушками.

Разумеется, что в сложившейся ситуации служба у Шмидта не заладилась. Семейные проблемы, проматывание отцовских денег явно не давали нашему герою возможности сосредоточиться на служении Отечеству. Кроме этого всё больше начала проявляться и психическая болезнь нашего героя. Впоследствии сестра Шмидта Анна вспоминала, что в этот период у её брата «припадки случались раза два-три в месяц». Спасая племянника от обструкции, дядя-адмирал в январе 1888 года переводит племянника с Балтийского флота на Черноморский. В Севастополе Шмидт был определён на тендер «Буг». Но и там служба у Шмидта не ладится. Как всегда, он не может найти общего языка ни с начальством, ни с товарищами. Дальше больше. Явившись однажды на приём к командующему Черноморским флотом, он закатил в его кабинете истерику — «находясь в крайне возбуждённом состоянии, говорил самые несуразные вещи». Немедленно Шмидт был отправлен в морской госпиталь, где его продержали две недели, а при выписке врачи настоятельно советовали мичману пройти курс лечения у столичных психиатров. Дело, однако, замяли. Взяв годичный отпуск «для поправки здоровья», Шмидт поехал в Москву, где лёг в клинику доктора Могилевича. Однако пройдя курс лечения, он всё же вынужден был подать рапорт об увольнении. Следом за рапортом об отставке Шмидт пишет и личное прошение на имя Александра Третьего: «Болезненное моё состояние лишает меня возможности продолжать службу Вашему Императорскому Величеству, а потому прошу уволить меня в отставку». Болезнью был нервный срыв. 24 июня 1889 года просьба Шмидта была удовлетворена.

Записи о наличии нервной болезни значатся в послужном списке Шмидта. Анализ послужного списка нашего героя в данный период весьма любопытен. Так там значится, что с 18 января 1888 года по 18 мая 1888 года Шмидт находился в отпуске, который затем ему было разрешено, по домашним обстоятельствам, продлить ещё на три месяца. С 14 ноября 1888 года по 24 июля 1889 года он снова находится в шестимесячном отпуске, но уже по болезни.

24 июля 1889 года Шмидт 4-й был уволен со службы а звании лейтенанта. Так бездарно закончилась первая попытка военно-морской службы нашего героя. Проведя несложный подсчёт, мы видим, что в первый год службы (ноябрь 1886 – конец 1887 года) Шмидт просто числится при Кронштадтском порту, причём из этого времени на портовом судне «Невка» он пробыл всего каких-то два месяца! Дальше он вообще демонстративно манкирует службой Так в 1888 году Шмидт служит всего только два месяца, причём и из них не меньше месяца ушло на переезд и обустройство в Севастополе. Всё остальное время Шмидт пребывает в нескончаемых домашних отпусках. В следующем, 1889-м, году он вообще, не прослужил ни одного дня, пролежав полгода в психиатрической клинике, после чего и был изгнан с флота. Таким образом, реальная флотская служба нашего героя в течение трёх календарных лет фактически составила не более года, да и то проведённых не на боевых кораблях, а исключительно в портовых конторах.

Что ж, флотская шинель снята и повешена вместе с мундиром в платяной шкаф. Начинается период так называемой «первой отставки» Шмидта, продолжавшийся три года.

Где проживал и чем занимался Пётр Шмидт в это время? И здесь у нашего героя с устройством в жизни ничего не получилось. Семья Шмидта (он, жена и родившийся 18 февраля 1889 года сын Евгений) проживают в Таганроге (там отец Шмидта служил в своё время начальником порта и, следовательно, оставались кое-какие связи), затем переезжает в Бердянск (там отец нашего героя был губернатором). Шмидт очень хочет прославиться, но пока не знает как. Ряд биографов нашего героя пишут о неком наследстве его тётки Анны Яковлевны Эггер (сестры матери) в 20–30 тысяч рублей, которое якобы было завещано именно Пете Шмидту. Любопытно, почему тётя все деньги завещала только ему, а не всем детям умершей сестры. Он что, был самый несчастный и обездоленный, молодой парень с офицерскими погонами? Куда обездоленней выглядела младшая сестра Анна, которой надо было бы и приданого подсобрать. Это ещё одна странность в семейных делах нашего героя. И опять возникает мысль, уж не присвоил ли Пётр Шмидт по своему обыкновению и эту сумму? Как бы то ни было, но Шмидт со своей супругой дружно и весело проживают тёткин капитал сначала в Бердянске, а потом молодожёны перебрались в Одессу, где было повеселее. Петя Шмидт всегда любил швыряться деньгами, а фантазии его никогда не знали границ.