тому же отсиживаться в шатре сегодня было выше его сил. Ярость перекатывалась по венам царевича тягучим потоком, готовая вот-вот выплеснуться и захлестнуть тех, кто встанет на его пути.

Телохранитель, который нёс дежурство с ним в паре, был достаточно умён, чтобы не пытаться затеять беседу. Солдаты Ренэфа вообще в последнее время обращались к нему мало и строго по существу, прекрасно чувствуя его настроение. Никому не хотелось испытывать судьбу, особенно когда рядом не было военачальника Нэбвена – единственного здесь, кто был способен умерить пыл царевича. Хотя в последнее время это удавалось всё хуже даже ему.

Ренэф повёл плечами, чувствуя приятную тяжесть щита за спиной, и окинул взглядом лагерь по правую руку. У шатров переговаривались и смеялись солдаты. Время вечерней трапезы уже прошло, и кто-то из воинов пошёл к реке отмывать котлы и посуду. Нередко в этом им помогали женщины из деревни, особенно те, что помоложе, – к обоюдному удовольствию обеих сторон. Но в последние ночи по приказу царевича селянам не разрешалось покидать лагерь после наступления темноты. Староста Сафар, к счастью, понимал необходимость этого приказа и разъяснил его своим людям. Мужчины даже вызвались помочь воинам охранять лагерь, к вящему удивлению Ренэфа, правда, толку от них было немного. Приграничные патрули, как и следовало ожидать, давно уже вернулись в Леддну и к рэмейскому лагерю не приближались – остались только крестьяне. В отличие от земледельцев в Таур-Дуат, где каждый проходил хотя бы начальное военное обучение, эти люди не всегда знали, с какого конца браться за меч. Правда, среди них было несколько охотников, а некоторые вполне сносно управлялись с дубьём. Ренэф распределил их охранять лагерь по внутреннему кольцу, в той его части, где временно разместились селяне. Царевичу не нравилась такая близость лебайцев, но, в конце концов, целый месяц они проявляли гостеприимство и по мере сил помогали солдатам. К тому же староста не раз уже выразил сожаление, что их земля находится не под протекторатом Таур-Дуат. Ренэф предполагал, что скоро это изменится. Игры градоправителя Леддны ему порядком надоели – если говорить мягко.

Вспомнив Ликира, царевич скрипнул зубами и сделал над собой усилие, чтобы не хлестать хвостом по ногам. Шедший рядом с ним солдат и так порядком нервничал. В воздухе повисло напряжение: об этом Ренэфу говорил инстинкт, который ещё никогда не подводили его, – постоянные ли воинские тренировки или кровь Ваэссира стали тому причиной, ему уже было не так важно. Царевич чувствовал запах грядущего боя и предвкушал его. Довольно он ждал. Довольно Нэбвен сдерживал его. Люди обманули его доверие, показали своё пренебрежение к его жестам доброй воли – ну что же… значит, его поход станет завоевательным. Император приказал не нарушать мирный договор, но разве он, Ренэф, нарушил условия первым? Мало того, что Ликир отказался сотрудничать с ним, явно будучи невысокого мнения о его умственных способностях, так теперь ещё и попытался нанести удар в спину. А ведь если бы не вездесущие осведомители дядюшки Хатепера, кто знает, чем бы обернулось дело.

Ренэф сплюнул и приглушённо выругался, поминая недобрым словом всех прихвостней фейских отродий разом. Потом он вскинул голову, принюхиваясь и прислушиваясь, точно охотничий пёс. Ночь была тихой, но в воздухе царевич отчётливо услышал приближавшуюся поступь Отца Войны.

Ренэф взвесил в руке хопеш и лениво улыбнулся.

– Ты что-то заметил, господин мой? – тихо спросил телохранитель.

– Уже скоро, – ответил царевич с удовлетворением. – Подожди здесь, со мной.

Вместе они вглядывались в ночь. Воин был встревожен, но на Ренэфа, напротив, снизошло спокойствие. Ещё немного, и он окажется в своей стихии…

Чутьё не подвело его. Вскоре из деревни на той стороне реки послышались крики и звон оружия. Ночь озарилась вспышками факелов. Лагерь за его спиной пришёл в движение – воины тоже заметили начавшееся сражение.

К Ренэфу подбежали второй телохранитель и ещё один солдат.

– Прикажешь помочь им, господин? – решился спросить один из воинов.

– Не сомневайтесь в умениях военачальника Нэбвена и его отряда. Наше дело – на этом берегу, – ответил царевич, не оборачиваясь.

Через некоторое время он услышал крики дозорных:

– Амбары! Там подожгли амбары!

– Охранять лагерь! – рявкнул он через плечо и снял со спины щит. – Держать кольцо! Трое – со мной!

Царевич не мог предсказать точно, откуда будет совершено нападение. Но инстинкты вели его в северную часть лагеря, а потому он отбросил всякие сомнения – благо сомневаться ему по жизни не приходилось почти никогда – и встал на след. Он перешёл на лёгкий бег, позволявший экономить дыхание, хорошо подходивший для передвижения в доспехах. Тройка воинов, прикрывавших его, бежала следом. Они обогнули лагерь слева, оставаясь на границе света и тени. Ренэф намеренно не пересекал эту черту, чтобы его глазам не пришлось потом заново привыкать к ночной темноте. И он первым заметил впереди движение…

На бегу царевич оттолкнулся и прыгнул вперёд, рассекая ночной воздух. Его клинок со звоном натолкнулся на выставленный короткий меч наёмника. Человек не выдержал силы выпада и подался назад. Несколько быстрых ударов, и хопеш царевича погрузился в плоть. Ногой Ренэф откинул от себя наёмника, высвобождая своё оружие, и принял на щит несколько ударов слева. На развороте он нанёс рубящий удар, отсекая нападавшему голову – кажется, не до конца.

Кто-то ещё заступил ему дорогу. Пара выпадов – и их мечи скрестились, замкнувшись у рукоятей. Царевич посмотрел в глаза своему противнику и усмехнулся: презрение в них резко сменилось страхом. Человек не успел высвободить оружие для нового манёвра. Ренэф с силой отвёл его меч в сторону и ударил противника в лицо головой, защищённой шлемом с наносником. Хрустнула кость, брызнула кровь. Наёмник хрипло вскрикнул. Царевич резко крутанул хопешем, высвобождая своё оружие, и с силой хлестнул противника по ногам хвостом. Тот опрокинулся назад, но успел сгруппироваться и взмахнуть мечом. Удержав равновесие, Ренэф отдёрнул хвост из-под удара. В могучем прыжке он отбил щитом меч следующего наёмника. Упавший противник откатился, но увернуться уже не смог. Царевич с силой наступил ему на горло, круша трахею.

На щите он держал ещё двоих. Трое воинов прикрывали Ренэфа с боков и со спины, но именно он был остриём копья их маленького отряда. Он позаботился о том, чтобы копьё это глубоко вонзалось в тело врага. Света от костров лагеря было достаточно… но, увы, и для людей, не только для рэмеи.

– Зря ты пришёл в наши земли, демон, – хрипло прорычал ещё один наёмник, выросший перед ним как из-под земли.

Оружие этого воина было необычным, экзотическим – вроде трезубца. Ренэф сделал несколько стремительных выпадов, тесня противника. Но