но сейчас в душе зияла пустота, будто все худшее уже случилось, и теперь нет смысла бояться или переживать. Девушка даже порадовалась, что малыш не успел сделать первого вдоха. Его ждала бы не самая лучшая жизнь. Удобный случай настал. Она прикрыла сморщенное личико тряпкой.

Ирвин по обыкновению пришел через несколько часов. Но сегодня Хаара ждала его сильнее обычного. Услышав шарканье ног, она на мгновение испугалась – вдруг вернулся Гверн? Однако шаги мальчишки были легче, так что Хаара успокоилась до того, как послышался щелчок и распахнулась дверь. Мальчик вошел с подносом пресной еды и, увидев жуткое зрелище по ту сторону решетки, настороженно замер.

Хаара подняла голову, изобразив мученический вид. Ирвин, казалось, хотел выбежать прочь, но колебался, не делая шага ни вперед, ни назад. Он смотрел то на нее, то на Биетит, словно ждал, что та поднимется и все объяснит.

– Ирвин… – впервые обратилась к нему Хаара, и мальчишка вздрогнул, едва не выронив поднос. – Помоги мне, быстрее… Биетит родила ночью, это мальчик… Но он не выживет, если останется здесь. Он ослаб от холода и его нечем кормить. Биетит истекла кровью, никто не пришел, хотя я звала. Ты должен забрать его или… – она вытянула вперед руки, показывая завернутого в тряпки младенца. – Отнеси его к лекарю… нужно достать молоко.

Мальчик аккуратно опустил на пол поднос, переступил его и приблизился к решетке. Он с недоверием смотрел на Хаару и дитя, будто пытался распознать подвох.

– Покажи ребенка.

Хаара размотала часть тряпок, демонстрируя Ирвину крохотное бледное тельце. Малыш был мертв, но девушка не подала виду, что с ним что-то не так.

– Он умер? – спросил Ирвин, с тем же сомнением глядя на новорожденного.

– Нет, еще дышит, но до вечера не дотянет, если ты оставишь его здесь. Сир Гверн будет в ярости, узнав о кончине сына, которого так долго ждал. Ты же не хочешь, чтобы он разозлился?

– У сира Гверна есть сын, – презрительно фыркнул мальчишка и как будто бы собрался уйти.

– У сира Гверна уже два сына, но что будет, если он узнает, как один позволил второму умереть? Гверн уже потерял жену, а если потеряет и ребенка, кого он будет во всем винить?

– Я скажу, что родилась девочка.

– Если не отдам труп, ложь будет налицо. Тебе простят подобное?

– Заморю тебя голодом и сам заберу.

– Человек может обходиться без еды около месяца. Сир Гверн вернется до того, как я отдам Геулу душу.

– Тогда не дам воды.

– И как ты объяснишь три трупа? М-м-м?

Мальчик неприязненно сморщился. Хаара молилась, чтобы он перестал спорить. При мысли о суровом наказании Ирвин все-таки потянулся за ключами. Сейчас он заберет ребенка и подумает, как с ним быть. Найдя нужный ключ, мальчик в спешке отомкнул замок и велел Хааре поднести дитя к двери. Девушка повиновалась. Она медленно поднялась и, прихрамывая, донесла ребенка до прутьев.

Мальчик колебался, но все-таки приоткрыл дверь и протянул руки. «Она хилая… ничего мне не сделает», – убеждал он себя, оставаясь при этом настороже. Хаара, не совершая резких движений, передала ребенка, и как только Ирвин прижал дитя к себе, выхватила короткий меч из его ножен и вонзила острие мальчишке в живот. Ирвин выронил младенца, рефлекторно отшатнулся и опустил глаза. Он вздрогнул, затем перевел на девушку взгляд затравленного щенка. Хаара слышала, как он жалобно простонал «нет», хватаясь детскими пальцами за взмокшую, расцветающую алым ткань, и рывком вытащила клинок. Ирвин упал, но еще не потеряв сознания, попытался отползти к дверям. Он силился вскрикнуть, но не мог. Хаара вышла из клетки, перевернула его на спину и сочувственно посмотрела на искаженное мукой лицо. Неужели так и свершится первое убийство? Дороги назад уже точно нет. Стало одновременно жутко и тошно. Ненависти к мальчику Хаара не испытывала, но оставлять его в живых нельзя, да и поздно уже. Такая рана не заживет. Слезы хотели подступить к глазам, но так и не возникли.

– Мне жаль, что так вышло, – сказала девушка тверже, чем рассчитывала.

Наносить удар в живот – всегда жестоко. Человек успевает вспомнить каждый момент короткой дрянной жизни. Хаара не хотела, чтобы он страдал, и следующим ударом рассекла корчащемуся Ирвину горло. Оказывается, не труднее, чем перерубить шею птице. В первую секунду Хаара ощутила облегчение, затем удивилась самой себе: и правда смогла? Убила? Лишь спустя минуту отвращение и ужас накрыли с головой. Было бы чем гордиться. Кого убила? Ребенка, еще исподтишка. Увидь это Карлайл, он бы отрекся от нее… Как низко…

Девушке показалось, что она слышит одобрительный смех отца. Такой же, как в день, когда он дал девятилетнему Иландару кролика и приказал задушить. Мысленно прося Шааха утащить себя в ад, Хаара переступила поднос и вышла за дверь. Наконец-то свобода. Девушка принадлежит самой себе. Не чья-то рабыня или пленница, она – воин. Нет, даже не воин. Убийца. Только убийца и может стать королем. Пытаясь выжечь внутри себя скверну, Хаара прочистила разум, сосредоточилась на том, что должна выжить. Полагаться можно только на себя. Ее не щадили, и она не должна щадить. Не в таких обстоятельствах.

Покинув злополучную камеру, девушка сделала отрывистый вдох. Она чувствовала, как ее колотит, и сжала кулаки. Все закончилось. Такого больше не повторится.

Прислушавшись, Хаара медленно двинулась в комнаты, где, по ее соображениям, могли находиться другие люди, старше и сильнее Ирвина. Комнат оказалось три, не считая узкого, заваленного хламом чулана. Никаких признаков чужого присутствия. Хаара прошествовала к входной двери и проверила, заперта ли она. Внезапные гости могли испортить ее планы.

Почувствовав себя в относительной безопасности, девушка обыскала дом на предмет вещей первой необходимости. Интерьер был выдержан и строг. Никаких ковров, штор, украшений. Лишь голые стены, прямоугольные деревянные шкафы, низкие жесткие кровати одинакового размера, но в разных местах. Вероятно, одна предназначалась хозяину, а вторая его сыну, однако обе были так тщательно заправлены, будто бы на них давно никто не спал. Девушка стянула с одной плед, вернулась к телу Ирвина и закутала его, после чего с трудом перетащила на лавочку и прочитала погребальную молитву. Туда же она положила остывшее тело младенца. На Биетит не хватило сил.

Морально разбитая, Хаара отыскала несколько комплектов мужской одежды, что оказались ей велики. Разорванная мешковатая ткань на ней никуда не годилась – приходилось довольствоваться малым. Обнаружив на кухне бочонок с водой, девушка отмылась от крови и грязи, пусть не основательно, но достаточно для того, чтобы чувствовать себя чуточку комфортнее. Она перемотала грудь,