Гюнтер смотрел на него секунд десять а потом протянул свою руку. Тот непонимающе глянул вниз и осторожно пожал её. При этом вид у могучего огнемётчика был донельзя смущённый, словно он сам себя стеснялся.

— Я совсем недавно благодарил тебя за то что ты спас мне жизнь… — начал Шольке, не отводя взгляда. — Сейчас делаю это снова. Я дважды обязан тебе, Раух. Поверь, этого никогда не забуду и при случае обязательно отблагодарю чем смогу. Можешь смело рассчитывать на меня в любом случае! И заодно, предлагаю тебе перейти ко мне! Нам, разведчикам, платят гораздо больше чем вам, поэтому в деньгах точно не потеряешь. Что скажешь?

«Сосиска» замялся, переступил ногами, растерянно глянул на Пауля, молча стоящего рядом, и неуверенно проговорил:

— В общем, я-то не против, но…

— Что? — подбодрил его Гюнтер. — Говори, не стесняйся!

— Если только вы договоритесь с моим командиром… — начал он, но Шольке тут же ответил:

— Считай, уже сделано!

— … И возьмёте с собой моего брата Карла. Он пулемётчик в нашем взводе… — по-доброму улыбнулся Раух. — Мы с ним всегда вместе, с самого Брауншвейга! Нам сам Дитрих разрешил служить вместе! — добавил огнемётчик.

— Ох ты и нахал, Сосиска! — усмехнулся Пауль. — Сразу двух таких бойцов лишаешь своего взводного, унтерштурмфюрера Цольнера. Ему это вряд ли понравится…

— Виноват! — вздохнул Раух, поправив баллон на плечах.

— Ничего, это уже моя забота! — сказал Гюнтер и хлопнул того по плечу. — Собирай вещи, готовься, скорее всего, через несколько часов вы с братом будете уже разведчиками.

— Слушаюсь! — снова вытянулся Раух.

Шольке развернулся, кивнул Паулю и направился по траншее, искать временный штаб Дитриха. Определённо, ему влетит за то что он бросил своё подразделение на произвол судьбы но Гюнтер ведь не в тыл сбежал. Так что, на его взгляд, ему было чем оправдаться.

Пробираясь по изрытому воронками полю и глядя себе под ноги чтобы не наступить на уцелевшую мину, по направлению к штабной машине полка, Гюнтер оглянулся назад, на позиции захваченной линии Греббе. Стрельба ещё больше стихала а на поле уже орудовали команды санитаров и ремонтников, каждая по своей специальности, оказывая помощь солдатам и технике… День клонился к вечеру. Что ж, теперь дорога вперёд открыта и их ждёт Роттердам!

Шольке невольно улыбнулся, настроение повысилось. Он жив, задача выполнена, что ещё надо? Только чувство стыда за брошенных подчинённых грызло его. Если Папаша начнёт снимать с него за это стружку то вполне справедливо. Отныне, поклялся сам себе Гюнтер, такого больше не повторится! Больше он своих не бросит, поддавшись пехотному инстинкту! В конце концов, каждый должен воевать на своём месте! Именно это и делает немецкую армию такой сильной и эффективной. Так и должно быть!

Завидев вдали знакомую штабную машину он ускорил шаг. Оберштурмфюрер СС Гюнтер Шольке к разносу готов!

Подмосковье.

13 мая 1940 года. Вечер.

Александр Самсонов.

Солнце уже зашло. На околице деревни, где сейчас расположился на высохшем бревне Саша, было удивительно красиво по меркам горожанина. Мягкая зелёная трава ласкала натруженные за долгий день ноги, от речки за крайними домами слышались крики детей а по пыльной дороге тянулось домой мычащее стадо коров, подгоняемое двумя бойкими подростками с прутьями в руках. Им помогали несколько собак, не давая разбредаться скотине.

Деревенский аромат заставлял Александра улыбаться. Чистый воздух, напоенный запахом полевых цветов, тихий шелест берёз и тополей во дворах… Всё буквально располагало к неспешной жизни русской деревни, в которой никто никуда не торопится, всё делают спокойно и основательно.

Сама деревня была небольшой, располагалась южнее магистрали Москва-Смоленск, и довольно аккуратной. Избы, в большинстве своём, были крепкими, не подгнившими. Люди тоже не выглядели последними босяками. Простая но чистая одежда, что у мужиков что у баб, обувь тоже наличествовала, хоть и не новая… Разве что мальчишки все носились голоногие, но это почти везде так.

Сюда Саша добрался всего два часа назад, после долгого дня… Сначала доехал на автобусе до конечной. Потом, поймав «попутную» телегу, долго выбирался из Москвы окольными дорогами вместе с каким-то селянином, который хмуро глядел на него из-под кустистых бровей. Высадив его на перекрёстке двух дорог и буркнув что недалеко находится Вырубово, возница хлестнул заморённую лошадку и свернул на юг. В качестве платы взял бутылку водки, предусмотрительно купленную Сашей ещё в Москве в качестве универсального платёжного средства.

Вздохнув и оглядевшись, Александр поудобнее поправил вещмешок и направился по дороге на запад. Никто ему навстречу не попадался, хоть дорога и была довольно утоптана. Светило солнце, пели птицы, шумели деревья… Даже и не скажешь что в его время тут уже считалась почти Москва.

Прошагав так несколько часов он расположился недалеко от дороги, в тени деревьев и наскоро перекусил тем что заботливо положила ему армянка. После этого его потянуло в сон но Саша решил воспользоваться световым днём и добраться до какой-нибудь деревни чтобы не ночевать на природе. Конечно, после учебного лагеря ему это было не страшно, но зачем? Можно же с комфортом выспаться как белый человек а не бомж. Успеет ещё привыкнуть к ночёвке на природе…

Наконец, когда ноги уже гудели, лесная дорога расступилась и перед ним открылась эта деревня, под названием Малые пруды. Здесь и решил Саша попроситься переночевать… Подойдя к вихрастому мальчишке лет тринадцати, сосредоточенно точившему косу у крайнего дома, он поздоровался и вежливо спросил где тут можно переночевать.

Тот внимательно оглядел его, сделал какие-то выводы, отложил косу и сказал что его зовут Витька. Потом встал и важно направился к центру деревни. По пути Саша ловил на себе любопытные взгляды нескольких сельчан и сам не стеснялся, оглядываясь вокруг. Людей было мало, видимо, все на полях трудятся или на своих участках, решил он.

Витька привёл его к одному из домов над входом в который лениво развевался потрёпанный временем красный флаг. Это что, типа сельсовет? Навстречу ему, видимо увидев в окно, вышел пожилой мужик в распахнутом мятом пиджаке и окладистой бородой:

— Витька, ты что пришёл? И кого привёл? — спросил он, с любопытством оглядев Александра. Саша сделал то же самое.

Председатель, или кем он там являлся, напоминал собой, на взгляд Александра, постаревшего актёра Гостюхина из «Дальнобойщиков», если тому сбрить усы и отпустить бороду. Прищуренные глаза с хитрецой внимательно осмотрели его. Мозолистые ладони сразу выдавали того кто привык много и тяжело работать