больше крови. В то время как практически обезглавленное тело продолжает по инерции двигаться к рыцарю.

Или не по инерции?

Ведь не могут же руки по инерции продолжать высвобождать ножи из удерживающих петель, а затем всаживать их с хирургической точностью в тело противника, в то время пока ноги по инерции несут безголовое тело вокруг лишившегося ноги рыцаря.

Всё происходит практически мгновенно, начавшись ещё в процессе моего предполагаемого убийства. Делая подшаг мимо рыцаря и как бы огибая его по кругу, я всаживаю по клинку, в его сердце, печень, почку, оба лёгких и гортань, не забыв по пути, одним длинным разрезом вспороть его живот, вместе со всем содержимым.

По итогу оказываюсь за его спиной, и сразу же делаю рывок на несколько метров вперёд, чтобы уйти от предполагаемой контратаки.

Ещё до того как успеваю приземлиться, чувствую сильный удар в центр спины. Весь корпус пронзает острая боль быстро распространяющаяся из точки попадания на всё более и более широкую область. Из центра нагрудной пластины, разорвав длинный участок брони на мелкие осколки, вылетает острие пробившей меня насквозь алебарды. Импульс от броска настолько велик, что меня сбивает с ног, из-за чего я заваливаюсь вперед, орошая всё вокруг обильными ярко-алыми брызгами.

Торчащее из груди лезвие вонзается в бетонную поверхность крыши и застревает, буквально пришпиливания меня к ней, как лепидоптеролог бабочку.

На то, чтобы подняться и вытащить из своего тела двух с половиной метровое лезвие, ушло около тридцати секунд. Благо можно было не особо торопиться, бегущему по лестнице благословенному нужно было преодолеть ещё пять этажей, а потративший последние силы на бросок алебарды рыцарь и вовсе не шевелился, продолжая лежать вниз лицом во всё сильнее и сильнее растекающейся луже крови.

Среди его вывалившихся сквозь дыру в боку разрезанных кишок, извивался целый клубок белесых нитей, которые пытались сшить собой все разрезы, чтобы остановить кровотечение, но получалось у них это слишком медленно. Доспех рыцаря тихо жужжал и издавал щелкающие звуки, по всей видимости, пытаясь хоть, как то реанимировать хозяина.

Я же стоял напротив этого печального зрелища, внимательно обследуя свою новую алебарду на предмет скрытых сюрпризов. И не зря, взрывчатки, яда, или рун дистанционного разрушения по какой-то неведомой для меня причине на оружие не обнаружилось, но и без неприятных нежданчиков тоже не обошлось. В выемке с обратной стороны лезвия оказалась небольшая нашлепка из другого материала, она была идеально замаскирована, полностью сливаясь с поверхностью внешне и ничем не отличаясь тактильно, поэтому обнаружить ее при простом осмотре было невозможно.

Собственно говоря, при первом беглом осмотре я эту нашлепку как раз таки проглядел. Но затем, не обнаружив на алебарде ничего способного, оторвать мои руки при малейшей неаккуратности, мне захотелось наконец проверить свою теорию по поводу материала данного изделия. Я попробовал пропустить через древко энергию души, и она послушно влилась в оружие, напитав его силой и попутно продемонстрировав мне, то что цельно в нём всё за исключением, уничтоженной мной сразу после обнаружения нашлёпки. Вывод из всего этого мог быть только один, местные благословленные тоже используют цэртанит.

Это вполне логично, поскольку энергию способна проводить исключительно органика, из которой наиболее подходящим для изготовления оружия является именно черный кристалл, можно быть уверенным, что в роли материала для алебарды использовали именно его, даже несмотря на странность в виде отсутствия света от пропитанного энергией матового, идеально отполированного кристалла.

Тело у моих ног дёрнулось, сжало в руке крупный осколок ножа, попутно слегка раскрошив его в ладони, и начало медленно подниматься. Вначале на четвереньки, а затем на колени.

Я не мешал этому мучительно медленному натужному процессу, хоть и был готов в любой момент пустить в ход свою замечательную новую алебарду.

Причиной моему терпению, было отнюдь не праздное любопытство, что собираются делать эти выпотрошенные остатки от некогда неплохого бойца, с моим ножом, как могло бы показаться со стороны.

Я дожидался пока благословлённый добежит до выхода на крышу дав мне возможность увидеть свою экипировку. Потому, что, если у нового гостя окажется такая же броня в комплекте с тяжёлым огнестрелом, живой заложник скорее всего станет для меня единственным выходом из ситуации. Из-за перегрева и весьма сильных повреждений ближайшие тридцать минут я даже с новым оружием очень вряд ли смогу победить второго такого же противника как стоящий передо мной на коленях рыцарь.

Основной фокус моего внимания был сосредоточен на лестнице скрытой остатками мезонина, но это не помешало мне заметить, что рыцарь весь содрогаясь и издавая булькающие хрипы, опёрся на огрызок ноги, подобрав вторую под себя. Он явно собирается сражаться до последнего.

Поистине душа достойная поглощения.

Секунда, другая и вот над обломками, частично перегородившими проход, появляется сначала светлая растрепанная шевелюра, а затем и вся миниатюрная фигурка похожей на фарфоровую куклу девушки, пытающейся как можно быстрее попасть на крышу.

Её взгляд фокусируется на мне, и практически сразу перескакивает на стоящего в луже крови Олега. И в этот момент одновременно происходят сразу два события. Первое: Рыцарь с трудом отталкивается единственной ногой и очень медленно и грузно прыгает в мою сторону, выставив перед собой нож. Второе: Я с силой опускаю алебарду на его голову, одним ударом разрубая истерзанное тело на две половины. От темечка к паху.

После чего выпускаю на свободу несколько десятков призрачных рук, которые тут же начинают разрывать на куски и поглощать душу рыцаря. В то время как моё физическое тело уже повернулось к новой жертве, готовое в любой момент сорваться в атаку.

И без того огромные голубые глаза расширяются еще сильнее. По алебастровой коже щеки стекает первая кристально прозрачная слезинка.

— Папа?

Глава 24

Естественный отбор.

Шокированная девушка на автомате делает несколько шагов вперед, протягивая руку в сторону истерзанного тела отца, затем вздрагивает всем телом как от удара, и хватается за висящий на плече дробовик. Тоненький пальчик начинает судорожно давить на спусковой крючок, но это не вызывает никакого эффекта.

Лишь спустя пять или шесть секунд Ксюша наконец вспоминает про предохранитель.

Когда ей наконец удается с третьей попытки привести оружие в боеготовность, она вновь поднимает дрожащими руками дробовик и начинает стрелять, не обращая внимания на застилающие глаза слезы.

Из дула оружия один за другим вылетают облака смертоносной картечи, сопровождаемые оглушительным грохотом. И из-за того, что отец этой девушки ценой своей жизни уничтожил большую часть моей брони, попадания из этого оружия сейчас представляют для меня серьёзную опасность.