Наконец, в византийском словаре «Суда» после короткой статьи о Сапфо, лирической поэтессе родом из Эреса, идет — опять же напоминаем вещи, которые нам уже известны — такая вот, еще более краткая информация: «Сапфо — лесбиянка из Митилены, арфистка. Она из-за любви к митиленянину Фаону бросилась в море с Левкадской скалы. Некоторые же и ей приписали сочинение лирических стихов».

Итак, получается, наша героиня сама по себе, а ее тезка, арфистка и гетера, причем тоже с Лесбоса, — сама по себе… И в Фаона была влюблена именно эта вторая. А почему бы и нет? Если действительно существовала не одна Сапфо, а две, то становится отчасти понятным разнобой относительно имени ее отца: отцов-то, выходит, тоже было два.

С другой стороны, если какие-то проблемы с помощью нашего предположения снимаются, то взамен появляются новые. Например: которая же Сапфо была уроженкой Митилены, а которая появилась на свет в Эресе? В «Суде» однозначно утверждается, что эресянкой являлась поэтесса, а митиленянкой — гетера. А из Афинея следует, похоже, противоположное.

Одним словом, вопрос нельзя считать решенным. Как и в связи с очень многими другими проблемами, которые порождаются скудными биографическими сведениями о Сапфо, в данном случае тоже приходится признаться: ситуация для нас неясна. И вряд ли когда-нибудь станет ясной. Разве что в дальнейшем отыщутся папирусы с новыми, ранее неизвестными стихами нашей героини, проливающие какой-нибудь свет на эти или иные перипетии ее жизненного пути. А этого в принципе исключать нельзя.

Как раз характеристике ее произведений будут преимущественно посвящены следующие главы этой книги. Ту информацию о ее личности, которую мы не смогли почерпнуть из, так сказать, сторонних источников, придется по крупицам добывать из наследия самой поэтессы. Перед тем как начать это делать, необходимо напоследок оговорить еще вот что.

Самым главным для Сапфо — во всяком случае, на протяжении ее взрослой жизни — была не ее семья, не ее полис, а ее фиас, подруги и ученицы. Это явствует буквально из всего. Не случайно в знакомой нам статье из словаря «Суда» они упомянуты в немалом количестве, чуть ли не в большем, чем родственники нашей героини. А в сборнике стихов Сапфо эти близкие ей женщины и девушки занимают воистину наиболее видное место. Итак, что же представлял собой этот сборник?

«Она написала девять книг лирических стихотворений». Так сказано о Сапфо в словаре «Суда». Что это означает? То, что общий свод произведений нашей героини умещался на девяти папирусных свитках. Выше уже упоминалось, что именно форму таких свитков имели книги у древних греков — как в те времена, когда жила лесбосская поэтесса, так еще и несколько столетий спустя.

В сущности, можно говорить о появившемся в какой-то момент сборнике стихов Сапфо, разделенном на девять частей или глав — так привычнее говорить сейчас, а в античности в аналогичном смысле употребляли как раз термин «книга». Принадлежит ли это разделение (а стало быть, и окончательное формирование сборника) самому автору? В этом позволительно усомниться. Сама Сапфо писала как дышала и, надо полагать, меньше всего думала о том, в какой последовательности будут читать ее стихотворения (тем более что в ее эпоху стихи вообще не читали, а слушали). Скорее всего, в подобный классифицированный вид привели наследие Сапфо великие александрийские филологи, работавшие в эллинистическую эпоху, занимавшиеся исследованием и, так сказать, «упорядочением» всей предшествующей древнегреческой литературы.

Александрия, лежавшая на южном берегу Средиземного моря и получившая название в честь своего основателя, великого Македонянина, с рубежа IV–III веков до н. э. являлась столицей Египта, но по всему своему облику была отнюдь не египетским, восточным, а вполне эллинским городом. Да и правили в ней в то время греки — цари, принадлежавшие к династии Птолемеев. Строго говоря, Птолемеи происходили из Македонии, как и Александр; но ныне уже можно считать безоговорочно доказанным, что обитатели античной Македонии в этническом плане принадлежали к эллинам и не представляли собой какого-то отдельного народа, как нередко считали раньше[149].

Уже основатель этой династии Птолемей I, в прошлом один из ближайших сподвижников Александра Македонского, затем ставший египетским правителем, основал в начале III века до н. э. в своей столице Александрии Мусей (позднейшее латинизированное написание — Музей), грандиозный центр всех видов культурной деятельности, особенно литературной и научной.

Слово «музей» вошло с тех пор во все основные европейские языки. Но ныне оно обозначает некое хранилище древностей, место, где пылятся на витринах и стендах экспонаты, то пользующиеся, а то и не пользующиеся вниманием посетителей. Совсем иным был александрийский Мусей (в буквальном переводе — «святилище муз», но в данном случае это нужно понимать как некое средоточие наук и искусств).

Он представлял собой комплекс помещений для жизни и работы ученых и писателей, приглашавшихся в Александрию со всех концов греческого мира. Он включал в себя, помимо спален, столовой, садов и галерей для отдыха и прогулок, также «аудитории» для чтения лекций, «лаборатории» для научных занятий, зоосад, ботанический сад, обсерваторию и, конечно же, библиотеку.

Александрийская библиотека — гордость Птолемеев, постоянно пополнявшаяся ими, — была крупнейшим книгохранилищем античного мира, далеко превосходившим все остальные. К концу эпохи эллинизма в ней насчитывалось около 700 тысяч книг (папирусных свитков). Главой библиотеки назначался обычно крупнейший ученый или писатель; например, эту должность в разное время занимали замечательный поэт Каллимах, выдающийся географ Эратосфен и др.

Греческие цари Египта ревностно заботились о том, чтобы по возможности все книжные «новинки» попадали к ним в руки. Был издан указ, согласно которому с кораблей, прибывавших в александрийскую гавань, изымались все имевшиеся там книги для снятия копий. Затем копии возвращались владельцам, а оригиналы направлялись в библиотеку. Особенное пристрастие эти «монархи-библиофилы» питали к редким, уникальным экземплярам. Так, один из Птолемеев взял в Афинах — якобы на время — ценнейшую, единственную в своем роде книгу, содержавшую официально утвержденный текст лучших произведений классических драматургов (Эсхила, Софокла и Еврипида). Впоследствии царь книгу так и не вернул, предпочтя заплатить афинским властям огромный штраф.