Бородач по-прежнему лежал в гамаке, будто тутовый шелкопряд в коконе. Короб с рамбутанами стоял на полу.

— Это снова я, — нервно усмехнулась Мира.

Он удивлённо поднял голову. Из корзины раздались писки:

— Лодочница!

— Ещё одна?!

— Они там чё там на Реке из икры вывелись?

— Нет, кажется всё та же. Голос знакомый.

Стараясь перекричать их, Мира громко сказала:

— Я только хотела узнать, где живёт Гай.

— Он уехал, — откликнулся лодочник.

Мира передёрнула плечами, возразила:

— Не насовсем же.

— Не насовсем, — согласился мужчина.

Внезапно в его лице что-то изменилось, словно лодочника посетила гениальная идея.

— Слушай, раз ты встретишь Магду, отдай ей газилиннов.

Чего? Кого?

— Простите, кого встречу? — переспросила Мира.

— Бабу Гая зовут Магда, — пояснил лодочник. — Этих газилиннов я привёз для неё.

Он опустил руку и постучал по крышке короба.

— Мы бы попросили не шуметь! — немедленно пискнули оттуда.

— Да, без проблем, отнесу — бодро сказала Мира, хотя ей совсем не улыбалось ходить по городу с вопящими… как их? Газилиннами. Но, с другой стороны, прийти с ним к жене Гая лучше, чем с пустыми руками.

— Прекрасно, — лодочник выбрался из гамака и, подняв с пола короб, перевязал его веревкой, так что плотно прижал крышку.

— Чтобы волосатики не разбежались, — пояснил он, хотя Мира ни о чём не спрашивала. — И не вздумай снимать сеть. Они прыгучие. Скажи Магде, здесь, как заказывала, пять штук. За платой приду завтра.

Из корзины раздались тяжкие вздохи.

— Хорошо, — ответила Мира, осторожно беря короб за ручку. Он оказался неожиданно тяжелым.

— Вы так и не сказали, как найти дом Гая, — напомнила она.

— Я лучше нарисую, — сказал лодочник.

Порывшись в куче хлама, он достал уголёк и прямо на полу начертил схему: площадь перед Башней, лучи улиц. На «своей» нарисовал лодочку.

— Пройдёшь через площадь, — сказал мужчина, ведя угольком по полу, — свернёшь на улицу справа от Башни.

— Как называется?

— Так и называется: Справа от Башни.

Мира покосилась на него — не прикалывается ли? Но лодочник был серьёзен.

— Дальше куда? — спросила она.

— Дойдёшь до пересечения с Тихой, по ней до конца. На окраине будет дом Гая.

— Номер у дома есть? Как я отличу его от других?

— Вокруг нет других. Место проклятое.

Мира невольно поёжилась:

— Почему проклятое?

Он пожал плечами:

— Не знаю. Так считается.

Из корзины тут же раздались писки:

— Раньше на том месте казнили.

— Как можно жить в городе и ничего о нём не знать?!

— Что вы хотите, это же лодочник!

Мира вновь покосилась на мужчину. На его лице было написано желание растоптать волосатиков. Пусть даже он потеряет от этого прибыль.

— Что же, пожалуй, я пойду, — сказала она и поспешила на улицу.

Значит, опять через людную площадь. Эх! Крепко прижав к себе короб, она вновь потолкалась среди горожан, поймала поток, несущий на Правую от Башни и довольно быстро вышла куда нужно. Улица оказалась гораздо шире той, где располагалось Общество лодочников и, в целом, создавала более приятное впечатление: цеплюча не так много, дома новее. В большинстве одноэтажные, но попадались и с двумя этажами.

— Эй, лодочница! — раздалось из короба.

Мира не ответила. С такими болтунами только начни разговаривать, потом не отвяжешься.

— Ты слышишь нас? — пропищали несколько голосов.

Она снова промолчала. Две горожанки, идущие впереди, оглянулись на неё. Мира прибавила ходу: скорее бы дойти до Магды и сплавить ей разговорчивых волосатиков!

— Лодочница, послушай, ты же добрая, умная девочка, — раздалось из короба.

Удивительно, но она уже начала различать их по голосам. Сейчас говорил тот, который раньше сказал, что на месте дома Гая казнили. Если бы он был человеком, то, наверняка, имел бы седые бакенбарды, спокойный, задумчивый, чуть ироничный взгляд. Легче всего его было представить в кресле перед камином с трубкой во рту. Этакий граф.

— Какая она умная? Дура набитая! — пискнул второй.

Мира мысленно назвала его Скандалист — язвительный и агрессивный. Подобные ему, в её мире бегали в ТСЖ и ругались из-за перегорающих в парадной лампочек; или из-за поставленных слишком близко к окнам машин; или ещё из-за чего-нибудь.

— Даже не спросила, зачем мы колдунье, — продолжал Скандалист.

— Значит, мы должны сами ей всё рассказать, — заметил третий.

Он представился Мире учителем в испачканной мелом жилетке: чуточку рассеянным, невыспавшимся и небритым.

— Без толку! — заявил Скандалист. — С лодочниками разговаривать: только время попусту терять.

— А чем ты сейчас таким важным занят? — хмыкнул четвёртый до сих пор молчавший. Мира окрестила его Молчуном.

— Я тоже думаю, что с лодочницей нужно поговорить, — вставил Учитель. — А ты что думаешь, Ойхарунуэль?

— Я воздержусь, — пискнул пятый.

— Ты всегда воздерживаешься! — накинулся на него Скандалист. — Мягкокожий!

— Друзья, не будем спорить, — сказал Граф. — Госпожа, простите, не знаю, как к вам обращаться.

Мира заколебалась: отвечать ему или нет. С одной стороны, она твёрдо решила не поддерживать беседу. С другой, газилинны заинтриговали. Решив, что молчать просто не вежливо, она ответила:

— Меня зовут Мира.

— Очень приятно, — пискнул Граф. — А я Эдвуахуаносодор Второй.

Мира решила, что даже не будет пытаться запомнить их имена.

— Взаимно приятно, — ответила она.

— Мы стали невольными свидетелями вашего разговора с Маркело, — продолжал Граф. — И знаем, что вы попали в сложную жизненную ситуацию.

— Да уж! — тяжело вздохнула Мира.

— Очень хорошо вас понимаем…

— Чо ты тянешь?! — запищал Скандалист. — Скажи сразу, что мы нужны колдунье для настойки!

Мира замерла посреди улицы.

— Какой настойки? — ошарашено спросила она.

— Нет лучшего средства от боли в спине, чем настойка из газилиннов! — продекламировал Скандалист.

— Колдунья убьёт нас и вымочит в соке охаро, — печально добавил Учитель.

Короб дрогнул в руке Миры. Нет, на такое она не подписывалась. Это же… убийство, вот что!

«Они всего лишь говорящие фрукты, — заметил внутренний голос. — Тоже самое, как если бы начали разговаривать яблоки».

Однако, она не была уверена, что съела бы говорящее яблоко. Может, выпустить их? А Маркело сказать, мол, споткнулась, упала, крышка от корзинки отвалилась, газилинны порвали сеть и удрали.

«Я сама просила Маркело дать мне задание, — произнёс всё тот же беспощадный внутренний голос. — А если другие будут такими же? Чем занимаются, кроме всего прочего, лодочники? Вылавливают мокрозяв и отвозят их в Башню, прекрасно зная, что с ними там сделают Даяна и компания».

Мира стояла столбом и не знала, что делать дальше. Всё так, теперь это её работа: забрать что-то из одного места и перенести в другое. Даже если это другое будет умолять отпустить.

Вспомнилось, как она на Реке упрашивала Гая не сдавать её в Башню, как использовала все доступные средства, но он