Машина остановилась прямо напротив входа в здание сельсовета. Я сразу понял, прибыли маляры. Не то, чтоб у них в руках были кисти с краской, или они имели какие-то специальные опознавательные знаки. Просто выглядели граждане соответственно моему представлению о малярах. Если сопоставить два факта, а точнее три — скромный вид, непрезентабельное авто и слова Николаича о том, что из Воробьевки должны приехать рабочие, по всему выходило, это они и есть. Ну, уж быть той самой комиссией товарищи точно не могут. Комиссия по-любому будет выглядеть иначе. Серьезнее, солиднее.

— Нам нужна помощь. — Из-за моей спины вынырнула Милославская.

— А вон, маляры приехали. Сейчас помогут. — Я кивнул в сторону новых участников нашего мероприятия, которые как раз выбирались из кузова.

Сначала на землю спрыгнули мужики, потом они помогли спуститься женщинам.

Я открыл рот, собираясь их поторопить, потому что граждане вообще не спешили. У нас так-то ещё работы навалом. Но в этот момент из-за угла здания появились дед Мотя и Семён. Оба они выглядели удивительно счастливыми.

— Мы сделали скворечник! — Радостно сообщил младшенький.

Я, Милославская, Андрюха, который высунул голову в окно, собираясь что-то сказать, и даже приехавшие из Воробьевки маляры, изумленно уставились на предмет, который торжественно нес Матвей Егорыч.

Просто то, что я, по наивности, раньше считал скворечником, совершенно не походило на то, что держал в руках этот великий строитель птичьих домиков.

Творение деда было удивительно огромным, кособоким и непропорциональным. Оно, (а в данном случае можно говорить только так, используя средний род), напоминало с одной стороны — распределительный электрощит, с другой — ящик фокусника, в котором обычно пилят подставного зрителя, а с третьей — просто кривую хрень, не имеющую названия. Выглядело оно ужасно некрасиво.

Именно при виде скворечника деда Моти, я понял, что означает фраза "сделать через задницу". У меня даже возникло ощущение, что тут не "через задницу", а самой задницей и делали.

В этом скворечнике, наверное, могли бы уместиться не только все скворцы ближайших деревень, но и даже, при желании, козел деда Моти, Борис. Дыра, а сказать "входное отверстие" не повернется язык, была настолько велика, что любой скворец мог бы залететь туда на полном ходу, не складывая крылья. Кроме того, вместо привычной жердочки, возле входа, была приделана совершенно вертикальная маленькая лестничка. Интересно, как это дед не додумался еще перила к лестничке присобачить. Ведь так удобнее скворцам домой залазить после склевывания каких-нибудь подбродивших ягод. Просто я представить не могу, за каким чертом птицам лестница.

Сложно понять, чем руководствовался Матвей Егорыч. Глядя на его скворечник, я заподозрил несколько вариантов. Во-первых, дед Мотя сильно ненавидит скворцов. Потому как, сделать такое реально лишь по причине искренней ненависти. Не знаю, может, у него детская травма. Во-вторых, он ненавидит скворечники, как явление. Возвращаемся к детской травме . В-третьих, баба Зина была права. У деда поехала крыша, поэтому он стал впадать в детство. В четвертых, и этот вариант казался мне наиболее правдоподобным, Матвей Егорыч сделал скворечник потому, что решил подготовить себе запасной аэродром на случай, если терпение Зинаиды Стефановны все-таки закончится. Потому как, при очень большом желании, влезть в этот короб, он мог бы и сам.

— Сумасшедший дом… — Протянула Светланочка Сергеевна, глядя на Матвея Егорыча и младшего сына. Затем, видимо, решила, что все живы, и слава богу. Сбежала по ступеням и быстрым шагом направилась к рабочим, которые испуганно косились на деда Мотю.

— Ну! И что стоим?! — Милославская подскочила к женщинам, ухватила их за рукава, а потом, чуть ли не пинками, погнала ко входу в сельсовет.

— Вы что себе позволяете? Разве можно так? — Попыталась возмутиться одна из тёток.

— Слушайте, ждём вас уже несколько часов! Конечно, нельзя так! А вы еще время тянете. Давайте, быстрее. — Маман впихнула обеих женщин внутрь, подмигнула мне, типа, не ссы Жорик, теперь дело пойдёт быстрее, и закрыла входную дверь. Наверное, чтоб не сбежали. Представляю, каково работать под её руководством.

Матвей Егорыч в это время озадачился процессом установки скворечника на положенное для этого место. Конкретно — на яблоню. Хотя, я бы сразу крепил на крышу сельсовета. Практически, мансардный этаж. Семен уже тащил из-за угла лестницу. Такое чувство, что председатель за домом устроил настояший склад.

Дед Мотя попытался залезть на лестницу. В итоге, чуть не уронил скворечник Сеньке на голову. Стало понятно, если не держаться ни за что руками, единственное место, куда можно добраться, это на тот свет. Либо упадет сам и убьется, либо уронит свою бандуру на голову Сеньке. И тогда его убьёт Светланочка Сергеевна. Матвей Егорыч крякнул, посмотрел вверх, потом по сторонам.

— Эй! Мужики! — Обрадовался он воробьевским рабочим.

Маляры, которые решительно в этот момент двигались ко мне, замерли, не понимая, чего от них хотят. Правда я, например, тоже не мог понять, что за странное поведение. Выражение лиц у них было такое, будто они сейчас начнут скандалить. Злые, короче, лица. Ещё в момент, когда Милославская, не церемонясь, утащила их спутниц, малярам уже что-то не понравилось. Может, они работают только вчетвером. Не знаю. Может, им не приглянулась конкретно Светланочка Сергеевна. Тут я их понимаю. Они не успели еще высказаться только потому, что отвлеклись. Забирали из кабины водителя какую-то папку. Наверное, договор. По крайней мере, в моей прошлой жизни без подписанной бумажки никто шага бы не сделал. Может, и тут так заведено. С наемной рабочей силой я пока ещё не сталкивался.

— Идите сюда. — Матвей Егорыч махнул рукой, приглашая нас присоединиться.

— Так, товарищи. Не стоим. Работаем. Надо деду помочь, пока он не убился. — Я в наглую развернул одного из рабочих и подтолкнул в сторону яблони.

— Да что происходит? — Принялся возмущаться тот, который держал в руках бумаги.

— Ничего. Сейчас вон, скворечник привинтим, и займёмся делами по вашему прямому назначению.

— Ну… хорошо. — Мужик развел руками, — Пожилому человеку, конечно, помочь надо.

— Кто пожилой-то? Зеньки разуй! — Дед Мотя слова рабочего услышал, но явно с оценкой своих возможностей был несогласен, — Неудобно просто. Понял? Давай, я лезу наверх, Жорик держит лестницу, а ты — за мной, подаешь скворечник.

Мужик покачал головой, что-то пробормотал недовольно себе под нос, сунул бумаги товарищу, взял из рук Матвея Егорыча это деревянное убожество и полез вслед за дедом,