Глава восемнадцатая

Может быть, из-за того, что это был другой язык, я не сразу узнала голоса, хотя старательно прислушивалась.

Оба голоса принадлежали мужчинам. Казалось, они не чувствовали необходимости говорить приглушенно – что, я полагаю, служило для меня хорошим знаком: они не сомневались, что они здесь одни.

Не знаю, зачем я подкралась ближе – я бы не разобрала, о чем они говорят, как бы близко ни подошла. Но я хотела посмотреть, кто это был.

К тому времени мне уже казалось очевидным, что Тед Уайтинг каким-то образом причастен к убийству Терезы. Теперь я надеялась опознать и второго.

Я стояла в конце коридора, который вел из-за кулис в переднюю часть здания, где находились касса, залы, бар и гардероб. Вдоль одной стороны коридора располагалось несколько кабинетов, включая кабинет Дор, а напротив – единственная дверь, которая вела в боковую часть зрительного зала. Было очень темно, если не считать пробивающегося из-за кулис тусклого света, и я подумала, что мне удастся добраться до кабинета Дор и телефона, пока двое мужчин заняты разговором. Так я могла бы известить о происходящем инспектора Мервеля.

Я внимательно прислушалась, чтобы убедиться, что эти люди не приближаются, и заставила себя подождать пару мгновений. Когда мне показалось, что эти люди остаются на месте, я глубоко вздохнула и помчалась по коридору. Я бежала на цыпочках и заметила, что спор с каждой минутой становился все более напряженным.

Это было мне на руку – они были увлечены разговором и не слышали меня.

Я добралась до кабинета Дор и молила Бога о том, чтобы третий ключ в связке подошел к двери. Наощупь вставила ключ в замок. В темноте я ничего не видела и так нервничала, что с трудом нашла замочную скважину.

Наконец я забилась в дверной проем так глубоко, что вряд ли меня кто-то мог заметить. Зажав в зубах связку с ключами, я направила на замок фонарик, прикрыв его ладонью, включила его свободной рукой и взяла ключи.

Нужный ключ я подобрала со второй попытки. К этому времени пот тек с меня ручьем, а пальцы онемели от напряжения. Я не забывала прислушиваться, чтобы убедиться, что в мою сторону никто не приближается.

Когда я наконец повернула ключ и услышала тихий щелчок, то вздохнула с облегчением и случайно выпустила из рук фонарик. Я едва успела его подхватить.

Взмокнув от пота и тяжело дыша, я проскользнула в кабинет Дор и закрыла за собой дверь. По пути к письменному столу я наткнулась на стул – там было очень темно, но шум получился не очень громким.

Мне удалось без дальнейших происшествий найти телефон, и я набрала номер оператора. Пригнувшись к полу, я с трубкой в руке забилась под стол.

Я тихо, но отчетливо назвала свое имя и попросила соединить с инспектором Мервелем. Я не удивилась, узнав, что его нет в офисе, поэтому попросила его приехать в театр Монсо.

Положив трубку, я ощутила прилив облегчения. Возможно, мое сообщение он получит не сразу, но в конце концов он здесь появится.

Я решила остаться в кабинете. Или я могла вернуться к главному входу и выйти на улицу. Или, напомнил мне мой внутренний бесенок, я могла бы прокрасться по коридору и попытаться выяснить, кто говорит по-русски за кулисами. Я пообещала себе быть очень осторожной и вести себя тихо.

Я на цыпочках вернулась к двери, продолжая убеждать себя, что лучше всего оставаться на месте. Но уже в следующее мгновение я открыла дверь и выглянула за угол.

Я все еще слышала голоса, но они звучали спокойнее. Они либо не оставались на месте, либо переместились еще дальше от меня.

Я выскользнула из кабинета и бесшумно закрыла за собой дверь. Я все еще сжимала в руке фонарик, но не стала его включать в темном коридоре. Сердце глухо стучало, а ладони стали скользкими, и я крепче сжала фонарь.

По мере моего приближения голоса становились более отчетливыми. Они больше не говорили по-русски и перешли на английский. И к ним добавился третий голос.

Я была почти уверена, что это женщина.

Изумленная, я замерла на месте. Мне стало по-настоящему любопытно.

Я прошла примерно полкоридора, но с той стороны, куда я шла, лился свет, и я не знала, насколько близко смогу подобраться незамеченной. Кроме того, я путалась за кулисами и не хотела заблудиться или оказаться в ловушке с убийцей… или двумя.

Вместо этого я бросилась к двери, которая вела в зрительный зал. Затаив дыхание, я надавила на ручку и чуть приоткрыла дверь. Петли не издали ни звука, пространство за дверью было погружено в кромешную тьму.

Идеально. Я скользнула в проем и, держась ближе к стене, начала пробираться по проходу, который тянулся вдоль стены зрительного зала от задних кресел к оркестру. Было так темно, что я с трудом различала очертания декораций, зато видела слабый свет за кулисами. Я не слышала ничего, кроме гула голосов, пока не подошла к краю сцены.

Мне предстояло принять решение. Я могла либо забраться на сцену и оттуда подсмотреть за незваными гостями, либо оставаться на месте.

Естественно, оставаться на месте я не собиралась.

Я умирала от желания узнать, кто там разговаривает. Особенно меня интересовала женщина, поскольку в моем списке подозреваемых женщин не было.

Когда я пробиралась к лестнице справа от сцены, мне пришло в голову, что вероятнее всего это Марибель – владелица театра и руководительница труппы. Но также это могла быть любая актриса женского пола или вообще кто угодно.

Пригнувшись, я прокралась вверх по ступенькам справа, радуясь, что здесь нет скрипучих половиц, которые выдавали бы мое присутствие. Темнота в театре была несомненным благом для такого любопытного сыщика-любителя, как я. Когда я немного продвинулась в глубь сцены, держась справа, голоса стали отчетливее.

Теперь, когда они говорили по-английски, я знала, что мне будет легче их узнать.

У меня еще не было никаких реальных доказательств, что убийца Терезы и Джонни здесь… за исключением того факта, что они говорили по-русски, что, конечно, само по себе преступлением не являлось. Но меня не покидало ощущение, что мои предположения верны.

Я стояла близко и расслышала обрывки разговора.

– Она этого не делала, – произнес мужской голос. Я сразу его узнала – это был Тед Уайтинг. – Я с ней поговорил и…

– Ты не знаешь наверняка, – отрезала женщина. Голос действительно показался мне знакомым, но я пока не могла вспомнить, кому