нее начались месячные, и до сих пор кровотечение не прекращается. Вот и скажи, опасная ли у нее болезнь?

– Ай-я-я! – произнесла Юань-ян. – Не от выкидыша ли все это у нее получилось?

Пин-эр даже плюнула с досады:

– Тьфу! Что ты говоришь? А еще девушка! Своими словами только накличешь несчастье!

– Я толком не знаю, что такое выкидыш, – невольно краснея от смущения, призналась Юань-ян. – Но неужели ты забыла, что моя старшая сестра умерла от такой же болезни? Я не имела представления, что это за болезнь, однако как-то случайно услышала разговор матери с теткой и задумалась. Потом я узнала о причине болезни и только тогда немного поняла, в чем дело.

Разговор их прервала девочка-служанка, которая вошла в комнату и доложила Пин-эр:

– Только что опять приходила тетушка Чжу. Мы ей сказали, что наша госпожа легла отдыхать, тогда она пошла к госпоже Ван.

Пин-эр кивнула головой.

– Кто эта тетушка Чжу? – поинтересовалась Юань-ян.

– Да та самая Чжу гуань-мэй, как ее называют, – пояснила Пин-эр. – Некий господин Сунь выразил желание породниться с нами, и она теперь каждый день является к нам с письмами и не дает покоя…

Не успела она произнести эту фразу, как снова вбежала девочка-служанка:

– Пришел второй господин…

И в тот же момент появился Цзя Лянь. Пин-эр поспешила ему навстречу. Зная, что Пин-эр в восточной комнате, Цзя-лянь направился туда, но, увидев сидящую на кане Юань-ян, остановился у порога и улыбнулся:

– Оказывается, барышня Юань-ян своими драгоценными стопами осчастливила наш презренный дом!

– Пришла справиться о здоровье вашей супруги, – не вставая, отвечала Юань-ян, – но оказалось, что она спит, а вас нет дома.

– Тебе целый год приходится тяжко трудиться, прислуживая старой госпоже, сестра, – продолжал улыбающийся Цзя Лянь. – А я ни разу не удосужился навестить тебя! Чем мы заслужили такое внимание с твоей стороны?! Впрочем, ты пришла кстати. Я хотел пойти к тебе, но в этом халате жарко, и я решил сначала зайти переодеться. Однако Небесный владыка сжалился надо мной и избавил от лишнего хождения!

С этими словами он опустился на стул.

– О чем же вы хотели говорить со мной? – спросила Юань-ян.

– Понимаешь, я позабыл об одном деле, – начал Цзя Лянь, – но ты, пожалуй, о нем помнишь. В прошлом году, в день рождения старой госпожи, к нам забрел случайно какой-то монах, который тоже пожелал принести свои поздравления, и преподнес в подарок облитый воском цитрус «рука Будды». Старой госпоже этот цитрус понравился, и она приказала положить его у себя в комнате. Позавчера, по случаю дня рождения старой госпожи, я принялся просматривать описи редких вещей и обнаружил, что цитрус там значится, но сам он пропал куда-то. Об этом же мне докладывали люди, которые присматривают за старинными безделушками, и просили меня разузнать, где он. Вот я и хочу спросить: этот цитрус сейчас у старой госпожи или его кому-нибудь отдали?

– Он пролежал в комнате старой госпожи всего несколько дней, а потом надоел ей, и она отдала его вашей супруге, – ответила Юань-ян. – Почему вам вздумалось меня об этом спрашивать? Я даже день запомнила, когда приказала служанке отнести его к вам. Если вы забыли, можете спросить у своей супруги или у Пин-эр.

В это время Пин-эр доставала халат Цзя Ляню. Услышав слова Юань-ян, она сразу отозвалась:

– Да, да, цитрус нам принесли, и он лежит в верхней комнате. Наша госпожа посылала служанку предупредить об этом, но служанки старой госпожи, видно, позабыли, а теперь подняли шум из-за такого пустяка.

– Если цитрус отдали твоей госпоже, почему я об этом ничего не знаю? – удивился Цзя Лянь. – Наверное, вы его припрятали!

– Ведь вам о нем говорила моя госпожа. Вы еще хотели его кому-то отослать, – напомнила ему Пин-эр, – но госпожа оставила его у себя. Сами забыли, а теперь уверяете, будто мы припрятали! Подумаешь, какая драгоценность! Мы не прячем вещи, которые сто́ят даже в десять раз дороже этой! Неужто нам могла понравиться вещица, за которую не дадут и гроша?!

Цзя Лянь опустил голову и немного подумал, затем, сдерживая улыбку, воскликнул:

– До чего ж я поглупел! Одно теряю, другое забываю, вызываю нарекания! Нет, видать, я сильно изменился!

– Неудивительно, – заметила Юань-ян. – Дел у вас много; приходится слушать разные сплетни, потом вы нет-нет да и выпьете… Одним словом, где вам все запомнить?

Она поднялась, намереваясь уйти.

– Дорогая сестра, посиди немного! – поспешно вставая, взмолился Цзя Лянь. – Я хочу попросить тебя еще об одном деле… Почему ты не заварила хорошего чаю? – обрушился он вдруг на служанку. – Сейчас же возьми чашечку с крышкой и завари того самого нового чаю, что вчера привезли!

Затем он снова обратился к Юань-ян:

– Во время празднования дня рождения старой госпожи несколько тысяч лян серебра, которыми мы располагали, были полностью израсходованы. Плата за дома и за землю, которую мы сдаем в аренду, поступит лишь в девятом месяце, а до тех пор не знаю, как свести концы с концами. Завтра необходимо послать подарки во дворец Наньаньского вана, устроить для женщин праздник середины осени, а также послать подарки в другие семьи по случаю похорон и свадеб. На это потребуется по меньшей мере две-три тысячи лян серебра, а такие деньги сразу не соберешь. Говорят: «Лучше попросить у своего, чем у чужого». Ведь ты ни за что отвечать не будешь, но, чтобы помочь нам выйти из затруднения, ты можешь незаметно собрать у старой госпожи золотую и серебряную утварь примерно на тысячу лян. Ты потихоньку принесешь ее в ящике к нам, мы ее заложим и как-нибудь выкрутимся. А через полмесяца я получу деньги, выкуплю вещи и верну их. Не беспокойся, я тебя не подведу!

– Ловко же вы изворачиваетесь! – засмеялась Юань-ян, выслушав его. – И как вам такое могло в голову прийти?!

– Не буду врать тебе, – принялся уверять ее Цзя Лянь, – помимо тебя, есть и другие люди, через руки которых проходят тысячи лян серебра, но только они не такие смелые и умные, как ты. Если бы я обратился к ним, они перепугались бы до смерти. Поэтому я решил: «Лучше один раз ударить в золотой колокол, чем три тысячи раз бить в медную тарелку».

Вбежала девочка-служанка матушки Цзя и обратилась к Юань-ян:

– Сестра, старая госпожа зовет вас! Где только я вас не искала! А оказывается, вы здесь!

Юань-ян торопливо поднялась и поспешила к матушке Цзя.

Когда она ушла, Цзя Ляню ничего не оставалось, как пойти к Фын-цзе.

Кто бы мог представить себе, что Фын-цзе уже проснулась и